Царь Голливуда

Она чуть испуганно кивнула; Пауль смотрел на нее твердо, с тем истинно мужским упорством, которое Александр замечал у него в разговорах с женщинами.

— Виноват, — сказал Пауль, — а если вам пойти с нами и раздвинуть эти свои молочно-белые бедра, открыв все, что они скрывают?

— Как проститутка? — спросила она с дрожью.

Пауль положил деньги за выпивку на стол и начал подниматься; она подняла руку и позволила концам своих пальцев коснуться места, где находились у него отличительные половые признаки, и в момент прикосновения закрыла глаза.

— Так вы не возьмете меня? — спросила она еще раз.

— Нет, — ответил Пауль, — там не место для маленьких девочек.

Заведение, куда Пауль повел Александра, находилось на Западной Сорок третьей улице, имело дверь с непрозрачными стеклами "а-ля мороз", окантованную кованым железом и освещенную изнутри. Подойдя к подъезду, Пауль нажал на кнопку возле морозного стекла, после чего дверь незамедлительно открылась, и учтивый великан проворковал замечательно вежливым голосом:

— Добрый вечер, джентльмены. — И, принимая их шляпы и пальто, медоточиво продолжал: — Пожалуйста, входите, джентльмены. Мадам сейчас подойдет.

Он раздвинул несколько тяжеловатые бархатные портьеры, закрывающие пару двойных дверей, открыл двери и указал им плавным движением руки путь в длинное тихое помещение, очень деликатно освещенное, со стенами, декорированными красным сатином, и с потолком, тоже обтянутым какой-то светлой тканью. В центре, в небольшом углублении для танцев, около полудюжины пар интимно двигалось под музыку, исполняемую на пианино лысым, среднего возраста человеком, приветливо улыбнувшимся Паулю и Александру, как только они вошли. Он со своим роялем находился в одном из альковов, напоминающих личные ложи в театре и образующих нечто вроде галереи вокруг всего помещения, немного возвышаясь над танцевальной площадкой. Пауль дружелюбно кивнул пианисту. Несколько альковов, мимо которых они прошли, были закрыты шторами; в других девушки сидели в глубине, разговаривая с мужчинами, составляющими им компанию, с выражением увлеченности долгими и серьезными дискуссиями, от которых они будто только на минутку отвлеклись, чтобы мельком бросить нежный, завлекающий взгляд на вновь прибывших мужчин, проходящих вдоль галереи, показывая им этим выразительным взглядом, что они вполне могут расстаться со своими собеседниками и что здесь они еще доступны для выбора. В других альковах группки девушек сидели без мужской компании, их слегка скучающее выражение исчезало, тотчас сменяясь призывом, но эти взгляды казались немного грубоватыми; вот и сейчас, когда двое молодых мужчин приблизились и один из них подверг девушек внимательнейшему осмотру, сопровождаемому сильной улыбкой, две девушки улыбнулись Паулю как бы специально для него выстроенными улыбками, означающими приятность узнавания, он же отвечал небольшим учтивым поклоном, а иногда посылал воздушный поцелуй. Когда они обошли всю галерею, Пауль указал Александру на один из свободных альковов, где они и уселись. На столике стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом, стояли и другие бутылки с этикетками, на которых значилось: "Высшее качество — сухой джин. 1740. Оригинальный сухой джин". Или "Предназначено только для медицинских целей". Официанту, который будто вырос из-под земли, Пауль сказал:

— Карло, забери-ка все это отсюда. А нам принеси из запасов мадам бутылочку "Гранд-Марниера". Хорошая штучка, а-а?

— Конечно, сэр. Сейчас принесу, заодно скажу мадам, какие у нас гости.

— Тащи! Да, Карло, скажи-ка, у вас появились новые таланты?

— О да, сэр.

Он склонился над ухом Пауля и что-то зашептал, показывая на группу девушек в алькове напротив. Он был крайне важен при этом, и оба они с Паулем переговаривались еще несколько минут весьма серьезно, сблизившись головами и по очереди подставляя друг другу ухо для очередной тайны, чем весьма напоминали биржевых маклеров на фондовой бирже.

Когда официант ушел, Александр сказал:

— Все это, должно быть, чертовски дорого.

— Не беспокойтесь об этом, — с легкостью ответил Пауль. — Эта мадам — высший сорт — делает скидку для художников. Я когда-то написал коротенький рассказ об этом месте, и она пришла от него в восторг. Это феерическая женщина. Вот почему я не хотел брать сюда эту дрянную девчонку-репортершу. Мадам весьма щепетильна по отношению к своим клиентам. Уж если кого невзлюбит, тому лучше сюда не показываться, хоть и карман у него будет набит деньгами, не поможет… Но вы не беспокойтесь, вас она будет просто обожать. Она будет присматривать за вами, как еврейская мать.