Царь головы (сборник)

Демьян Ильич имел отменные характеристики — успел поработать даже в Зоологическом музее РАН. Цукатов специально ездил на Стрелку Васильевского и справлялся о соискателе у замдиректора Зоологического музея, с которым водил знакомство. Тот Демьяна Ильича аттестовал как специалиста серьёзного, знающего дело, хотя как человек он был не подарок — угрюмый и замкнутый. С коллективом Демьян Ильич сходился тяжело, чем-то неприятно настораживая людей, почему и не приживался надолго на одном месте, зато имел свои, тайные (но вполне бюджетные) пути добычи материала для экспонатов, вплоть до самого редкого, почти невероятного, и обладал навыком выделки чучел, недурно оценённом штатными таксидермистами музея.

Угрюмый характер будущего сотрудника Цукатова не пугал — ему, стороннику иерархической дистанции, тёплые отношения с сослуживцами были ни к чему, главное — дело, а разговаривать с людьми и добиваться от них делаон, по собственному убеждению, умел. Цукатов и впрямь был из тех, кому не надо играть желваками на скулах и хрустеть суставами пальцев, разминая кулак, — и без того все видели, что он крут. К месту оказалось и умение Демьяна Ильича раздобывать необходимое — пора обновлять и развивать здешнее музейное собрание. Вот только добываемый им материал — туши, шкуры, а равно и готовые чучела, — как правило, не имел сопроводительных документов. Но и это обстоятельство Цукатова не смущало — работая с коммерческими фирмами, поставившими в своё время в музей коллекцию раковин морских моллюсков и стеклянный куб с экспозицией насекомых и арахнид Юго-Восточной Азии, он получал от них недвусмысленные предложения оформить документы на любого зверя, вплоть до диплодока, добытого на сафари в болотах экваториальной Африки. Разумеется, за умеренную плату. Через открываемые ими конторы-подёнки можно было обналичить и выделяемые на приобретение экспоната казённые деньги, так как по каналам Демьяна Ильича плавал только чёрный нал. Приняв в штат хранителя, профессор Цукатов дважды услугами этих контор уже пользовался. В первый раз, когда Демьян Ильич по его просьбе достал замечательное новенькое чучело самки аллигатора — такое огромное, что его пришлось разместить сверху, под потолком, на музейном шкафу, напротив пристроенного подобным же образом сивуча. А во второй, когда Демьян Ильич в порядке личной инициативы предложил приобрести для музея свежее чучело павлина взамен истрёпанного за столетие старого.

Профессор Цукатов подошёл к окну и некоторое время смотрел на снег, на побелевшие деревья, на запорошенный стеклянный купол атриума торгового дома за Красным мостом, на протоптанные по двору студентами цепочки чёрных следов, на небо, обещавшее ранние сумерки, но уже не мрачные, а подсвеченные расстеленной повсюду пушистой зимой. Внутри него плавно и широко разливался покой заснеженной земли.

— Китайцы в плане кухни большие озогники. — Не прерывая речи, Челноков снял с подставки клокочущий чайник. — Я в их гестоганы ходить побаиваюсь. Заметили — у них довольно кгупные общины в наших гогодах, однако совсем нет кладбищ. Как думаете, почему? — Пригласите ко мне Демьяна Ильича, — обратился Цукатов к Лере, уже понявшей, что она прощена, и шурующей в шкафу в поисках кофейной чашки. Потом повернулся к Челнокову: — Да, шимпанзе. Пожалуй, шимпанзе. Так будет лучше.