Царь-гора

Шергин-старший нашарил возле морковного графина телефон.

– Я вызываю милицию, – заявил он. – Федор, держи этого подосланца, чтоб не сбежал. Сейчас разберемся, кому тут нужно задуматься о неправильной дороге.

Федор нерешительно шагнул сперва к двери, затем к «подосланцу», который оставался совершенно спокоен.

– Бог мой, вы меня совсем не так поняли. Я не имею никакого отношения к нападению на вас, уважаемый Михаил Александрович. Я всего лишь хотел сказать, что, возможно, это знак, который вы не должны оставить без внимания. Знаки окружают нас повсюду, но, к несчастью, не многие умеют их читать. Очевидно, из-за этой метафизической безграмотности мы все время идем не туда, куда нам нужно.

– Нам – это кому? – с подозрением спросил Шергин-старший, не расставаясь с телефоном.

– Всем честным русским людям.

– А вы, я так понимаю, работаете в автоинспекции?

– Не совсем, – улыбнулся Иван Сергеевич. – А почему вы так решили?

– Ну как же, про дорогу и дорожные знаки разговор завели… Только я что-то не пойму – вам чего надо?

– Мне, собственно, нужна Россия. Как и многим прочим. Заметьте, не доход, который можно стричь с нее разнообразными способами, а сама Русь-матушка.

– Федор, ты кого ко мне привел? – с драматизмом в голосе произнес Шергин-старший.

– Однако вы с полным основанием можете спросить у меня, что такое наша Россия-матушка и чем она отличается от всех остальных в мире.

– Родной вы мой, – сварливо отозвался Шергин-старший, – на этот вопрос ответ был дан еще в девятнадцатом веке. Дураками и дорогами отличается.

– Вот видите, не зря я заговорил о дорожных знаках. – Иван Сергеевич расплылся в лучезарной улыбке. – То есть вы согласны, что российские дороги иные, не похожие на, так сказать, общечеловеческие?

– И еще сто лет не будут похожи. Не понимаю, к чему этот бестолковый разговор. Федор, объясни наконец, что это за тип и для чего ты притащил его сюда!

Шергин-старший начинал волноваться. Федор хранил гробовое молчание.

– Ни через сто, ни через тысячу лет, – возразил Иван Сергеевич. – А если все-таки станут похожи, то будут уже не российские. Ведь если русские потеряют свою столбовую дорогу, то очень быстро вымрут, превратившись в неандертальцев, не способных к выживанию. По этой дороге мы когда-то вышли из лесов и болот. Сбившись с нее, мы снова уйдем в болота и сгинем там. Так вот, чтобы не сбиться, вдоль дороги расставлены знаки.

Шергин-старший мелко затрясся – рассмеялся и застонал одновременно: были сломаны ребра.

– Наконец-то… Я все понял. Это же форменный сумасшедший.

– Может быть, – сказал Иван Сергеевич, снова улыбаясь. – Все дело в том, что в данном случае считать умом и в каком направлении с него сходить. Если принять эти поправки, то могу признаться вам, что не так давно я сошел со своего прежнего ума и теперь пребываю в совершенно ином его состоянии. Могу даже рассказать, что стало тому причиной. Это были знаки.

– Какие знаки? – встрепенулся Федор.

– Мне было предъявлено весьма основательное свидетельство бытия Божия, – как о чем-то само собой разумеющемся выразился Иван Сергеевич.

– Вы христианин? – быстро спросил Федор.

– Во всяком случае, не магометанин. И даже не сторонник западных конфессий. Но в данный момент я лишь представляю круг лиц, кровно заинтересованных в сохранении русских как нации. А следовательно, в возвращении на столбовую дорогу. В последние сто лет мы потерпели слишком много поражений. Царя, опять же…

– Что опять же? – выпалил Федор.

– …принесли в жертву инфернальным силам.

Федор сделался белым, как мумия, и захотел спрятаться в тень, но ее нигде не было.

– Черт знает что такое, – возмущенно молвил Шергин-старший. – О народе-богоносце не хотите беседу завести?

– В следующий раз обязательно, – пообещал Иван Сергеевич. – Сейчас я должен вас покинуть. Вот мои контакты. Надумаете – звоните в любое время.

– Надумаю что?

– Вырваться из плена темных иллюзий, мешающих увидеть истинный смысл истории.

Откланявшись, Иван Сергеевич исчез за дверью.

– Каков проходимец, – после долгой паузы произнес Шергин-старший. – Наврал с три короба, а чего хотел, не сказал. Это твой новый круг общения? Где ты все-таки его подцепил?

Федор развел руками.

– Проходил мимо.

– Не думал я, что ты в попы подашься… Нет, ты мне скажи, чего он добивался? В свою пещерную секту меня вербовал?

– Он не из пещерных, – снова побледнев, возразил Федор.

– Может, передумаешь с попами якшаться? – просительно посмотрел отец. – Мне черносотенец в семье ни к чему, позор на мои седины.

– Поздно, – покачал головой Федор.

– Они завербовали тебя?! – отчаянно простонал Шергин-старший.

– Поздно, – повторил Федор. – Мы все вовлечены в эту мистерию – нашу историю. И я, и ты, и этот… Иван Сергеевич. Никто не сможет передумать ее.

Он вытащил из кармана письмо и протянул отцу.

– Оно и для тебя написано, ты тоже потомок.

– Чей?

– Полковника Белой армии Петра Шергина.

– А, ты же раскопал какого-то белогвардейца. Мать рассказывала. А с чего ты решил, что он нам родня?

– Голос крови, – сказал Федор.

Он коротко изложил суть своих изысканий, затем, без перехода, продолжал: