Царь Иисус

Боже мой! Боже мой! (внемли мне) для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего.

Боже мой! я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне, ночью, — и нет мне успокоения.

Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля. На Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавлял их;

К Тебе взывали они, и были спасаемы; на Тебя уповали, и не оставались в стыде.

Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе.

Все, видящие меня, ругаются надо мною, говорят устами, кивая головою:

«Он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему».

Но Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей.

На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты — Бог мой.

Не удаляйся от меня, ибо скорбь близка, а помощника нет.

Множество тельцов обступили меня; тучные Васанские окружили меня;

раскрыли на меня пасть свою, как лев, алчущий добычи и рыкающий.

Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей.

Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной. Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои.

Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище;

делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий.

Но Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя, поспеши на помощь мне;

избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою; спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня.

Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя.

Боящиеся Господа! восхвалите Его. Все семя Иакова! прославь Его. Да благоговеет пред Ним все семя Израиля,

ибо Он не презрел и не пренебрег скорби страждущего, не скрыл от него лица Своего, но услышал его, когда сей воззвал к Нему.

Кенитам этот псалом известен в более ранней версии: «Ева, Ева, для чего ты оставила меня?» В последних четырех стихах — просьба к Матери всего сущего не отрекаться от стародавнего договора, во веки веков не допускать торжества Азазела и не лишать Адама бессмертия.

На девятом часу Иисус страшно закричал и в последнем содрогании испустил дух. Лицо его исказилось, взгляд остановился, нижняя челюсть упала, грудь больше не вздымалась.

— Как он быстро умер, — удивился офицер. — Рад за него. Хоть он и еврейский пес, а все-таки храбрый человек. Я знавал таких, которые висели по пять дней, а то и больше, но за это пусть благодарят того, кто их бичевал. Если он не жалеет сил, они потом мучаются куда меньше.

Постепенно небо расчистилось, и вновь ярко засветило солнце, хотя подземные толчки еще некоторое время продолжались.

Ближе к вечеру секретарь Пилата по восточным делам прискакал на гору напомнить офицеру, что по Закону Моисея распятые не должны оставаться на крестах после захода солнца, а в канун Пасхи тем более нельзя оскорблять чувства местного населения. Иисус и оба разбойника должны быть немедленно убиты. Офицер приказал:

— Перебейте двум живым ноги, а потом убейте их. Хромого не трогайте, он уже хромой, только удостоверьтесь, что он умер.