Царь Ирод. Историческая драма "Плебеи и патриции", часть I.

На Родос Ирод прибыл в скромной одежде частного лица, совсем не царского вида, в сопровождении своего секретаря Диофанта и двух любимых евнухов, видимо, готовых несколько скрасить его последние часы, если на то будет воля Божья. Заприметив в окружении Октавиана Николая Дамасского и Анция Валерия в его темных глазах мелькнула надежда. Николай хоть и сириец, а как сказал Цицерон «нет никого продажней сирийцев», он все же принадлежит к числу старых друзей и может замолвить словечко. Да и этот посланник Октавиана — Анций был ласково принят в Иерусалиме, а тому ночному разговору можно придать куда больше значительности, чем оно было на самом деле. Если повезет…

Ироду повезло: и Николай Дамасский сказал свое слово, и Анций Валерий не отмолчался, отдал должное его достоинствам. Октавиан не пренебрег мнением двух таких знатоков Востока. В конце концов войска Ирода не встали на пути римлян, а Иудею кто-то должен держать в узде. Врагов казнить, друзей одаривать. Всю обратную дорогу Ирод шутил, посмеивался, пил вино и обнимал, как близкого друга, Анция Валерия, опять отправленного в Иерусалим. «Думал лишусь на сей раз головы», — расслаблялся Ирод, — «А приобрел Трахонитиду, Батанею и Авранитиду.[19] И пальмовый лес, мой пальмовый лес, на который позарилась алчная Клеопатра, а Антоний разумеется тут же отобрал его у меня и преподнес своей возлюбленной. Ты знаешь, Анций, мне пришлось взять в аренду мой собственный пальмовый лес у этой насмешливой царицы, я заплатил ей двести талантов.[20] Слава Октавиану! Я непременно построю в его честь великолепный город и возведу его статую до облаков». Анций тоже был весел: ему тридцать три года, у него отменное здоровье, Октавиан пожаловал ему золотое кольцо всадника,[21] вот оно сверкает на пальце, на его тунике теперь пурпурная полоса, она не такая широкая, как у сенаторов, но она восхитительна; у него собственный особняк в Риме, недалеко от Карин,[22] который он, правда еще в глаза не видел, но разумеется это чудный особняк: у Октавиана изысканный вкус. Когда-нибудь он обзаведется семьей, многочисленными рабами и будет наслаждаться размеренной жизнью, наносить визиты преторам и консулам, принимать их в своем роскошном доме, а в театре садиться отдельно от плебеев на специально отведенные для всаднического сословия места. И это все он — этрусск, бывший раб, чуть было не сгубивший себя на перузийской площади во имя фанатичного блеска в глазах Спуринны. «И тебя не забуду», — вернул его из грез голос Ирода, — «По-царски одарю».