Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

— В Писании сказано: “Даже в помыслах не кляни царя”.

— Сказано: “Начальника в народе твоем не проклинай”, то есть преданного народу. Этот же враг народу. — И ты не бойся проклясть его: ведь кроме меня и тебя, никого здесь нет никого.

— Птица небесная может слово перенести и крылатая — речь пересказать.

— Знай же, это я, Ирод, говорю с тобой. И признаюсь: знай я, что иудейские ученые — люди столь строгой нравственности, я не казнил бы их. Ныне же чем могу я искупить преступление своё?

На это Бава ответил так:

— Заповедь — светильник и закон — свет. Погасивший свет (казнью мудрых), пусть зажжет свет мира (восстановлением Храма)».

Последнее предание талмудического цикла об Ироде заканчивается восторженным описанием этого Храма:

«Когда строился храм во времена Ирода, по ночам шли дожди, а к утру ветер разгонял облака, и светило ясное солнце. И это укрепляло в народе убеждение, что работа эта угодна Господу.

Предание гласит: кому не доводилось видеть Храма, восстановленного Иродом, тот не видал истинно великолепного. Здание построено было из мрамора и лазоревого камня; кладка стен делалась с выступами и углублениями. Ирод намеревался покрыть стены золотой обшивкой, но ему посоветовали не делать этого: в натуральном виде стены отливали тонами морских волн».

В этих двух преданиях при осуждении личности царя восхваляется построенный им Храм.

Здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Поскольку родоначальником идумеев, по библейскому преданию, был старший сын патриарха Исаака Исав и родной брат прародителя иудеев Иакова, то идумеи (эдомитяне) считались самыми их близкими родственниками. Как было указано ранее, примерно в конце II века идумеи были обращены в иудаизм и стали частью иудейского народа. Однако ранние библейские тексты, отражающие конфликт между кровными братьями Иаковом-Израилем и Исавом, содержат упоминания древних идумеев как врагов сынов Израиля. Это привело к тому, в дальнейшем на римлян их яростные противники в иудейской среде распространили эти ранние библейские упоминания древних идумеев. Дело дошло даже до того, что в талмудической литературе сообщалось, что якобы Рим был основан потомками Исава. И постепенно «Эдом» стал даже синонимом Рима, а затем и христианства.

Естественно, это привело к тому, что Ирода и его потомков как «друзей Рима» стали упрекать в идумейском, то есть в якобы не чистом иудейско-еврейском происхождении. Особенно это явно видно в талмудическом рассказе о внуке Ирода и хасмонейки Мариамны Агриппе I. Надо сказать, что этому воспитанному в Риме блестящему политику удалось восстановить на короткое время в 41–44 годах н.э. Иудейское царство почти в границах Ирода Великого. Хотя его царствование было вполне благополучным, но даже о нём в талмудической литературе сохранилось такое предание:

«В исходе первого дня праздника Кущей, после субботнего года, в храмовой палате устанавливается деревянный амвон, на котором в этот день восседал царь, Святой Свиток (Торы) вынимался храмовым надзирателем и передавался главе Собрания, главой Собрания — священнонаместнику, священнонаместником — первосвященнику, первосвященником — царю. Царь вставал, принимал Свиток и прочитывал положенную на этот день главу. Царь Агриппа, почитав до слов: “Не можешь поставить над собой чужеземца, который не брат тебе”», заплакал. Видя это, окружающие стали утешать его, говоря:

— Успокойся, Агриппа, — ты брат нам, ты брат нам.

В тот час, гласит сказание от имени рабби Натана, — израильтяне гибели достойны были: Агриппе польстили они!»^{256}

В этом явно легендарном предании показательно то, что с точки зрения зилотов, фанатичных противников всего римского, чужеземцем является даже прямой внук Мариамны — принцессы династии иудейских царей Хасмонеев, а по мужской линии потомок предка, принявшего иудаизм в 4–5 поколении до него! Более того, именно зилотам принадлежит печальная слава разграбления мавзолея Ирода во время Великого восстания против римлян (Иудейской войны 66–73 гг.), остатки которого обнаружены.

Надо сказать, что резко отрицательный образ Ирода вышел далеко за пределы талмудического иудаизма и через посредство евангельского предания повлиял на стереотип отношения к нему огромных масс христиан и даже многих учёных.