Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

Воспоминания о таких отношениях между союзниками в борьбе против общего врага вряд ли могли совсем уж забыться в Иудее за прошедшие 100 лет. Ведь угроза нашествий сирийцев и других эллинистических государств с севера сохранялась, а Рим продолжал противостоять им, и его окончательная победа в этой борьбе обозначилась только ко времени братоубийственной гражданской войны между последними потомками царей дома Хасмонеев — Гирканом и Аристобулом. Во всяком случае, как показывает де Ланж в своём исследовании об отношении евреев к римлянам, память об этом союзе сохранялась очень долго. Исследователь, в частности, указывает, что в талмудическом тексте IV века н.э. провозглашается, что только после союза с евреями римляне смогли победить греков^{55}. Первые антиримские сочинения появляются только после превращения Иудеи в римскую провинцию в 63 году до н.э. Но до этого отношение иудеев к Риму и римлянам было вполне благожелательным.

Теперь обратимся к истории последних лет существования Хасмонейского царства, которую иначе как агония назвать нельзя. Надо сказать, что весь Ближний Восток того времени оказался втянут в события многолетних римских гражданских войн, по существу покончивших с римской республикой и установивших режим принципата. Но отличительной чертой этой эпохи было то, что различные стороны конфликта возглавляли, может быть, испорченные пороками разложения древнеримских добродетелей, но всё же по-своему талантливые полководцы и администраторы. Неудивительно поэтому, что большинство из них заинтересовали Шекспира, запечатлевшего их образы и характеры в своих драмах, тем самых подарив им бессмертие. И поразительно то, что все они так или иначе были связаны с Востоком. К их числу можно отнести Помпея, Цезаря, Красса, Брута и Кассия, Антония, Августа и его сподвижника Агриппу. При этом каждый из них был связан с Иудеей и иудеями, но первоначально судьбоносную роль в судьбе Хасмонейского царства сыграл Помпей.

Дошедшие до нас скульптурные портреты Гнея Помпея по прозвищу Магн (Великий) предоставляют счастливый случай соответствия показателей физиогномистики с действительными чертами его характера, известными из написанной Плутархом биографии. На портрете изображено широкое лицо уверенного в себе и привыкшего повелевать человека. Тяжёлая нижняя челюсть, тонкие сжатые губы, широкий крупный нос и невысокий лоб явно не предполагают склонности к высокой духовности, но, одновременно, и к низким порокам. Широкие плечи, крепкая шея и явно зоркие глаза свидетельствуют о здоровом и сильном теле воина. Трудно себе представить такого человека подчинённым, это классический тип хорошего полководца, практичного и делового администратора высокого ранга, скучного, но добродетельного человека. Именно таким предстаёт он на страницах биографии. Плутарх начинает жизнеописание Помпея такими словами: «Никто из римлян, кроме Помпея, не пользовался такой любовью народа, — любовью, которая возникла так рано, столь стремительно возрастала в счастье и оказалась бы столь надёжною в несчастиях». Далее биограф приводит основания для такого отношения: «Умеренный образ жизни, любовь к военным упражнениям, убедительность в речах, честный характер, приветливое обхождение, так что никто не был менее его назойливым в своих домогательствах, никто не умел более приятно оказывать услуги нуждающемуся в них. К тому же, когда он что-нибудь давал, то делал это непринуждённо, а принимал дары с достоинством»^{56}.