Царь иудейский

И говорил ему: "Иль не боишься

Ты Бога? Мы с тобой осуждены

За дело; Он же никакого зла

Не сделал". И Учителю моленье

Принес он: "Помяни меня, Господь,

Когда приидешь в царствие Твое!"

Руф

А помнишь ты, что Иисус ответил?

Вартимей

Возможно ль этого не помнить, Руф!

В ответ ему сказал Учитель: "Ныне ж

Со мною будешь ты в раю".

Иосиф

Во тьме,

Царившей долгих три часа с полудня,

При факелах, зажженных палачами,

Я Мать Его увидел у креста;

И ученик Его любимый тут же

Стоял, скорбь несказанную Ее

Деля. Когда заметил их Страдалец,

Он тихо молвил Матери: "Вот - сын Твой",

Потом ему сказал: "Вот - Мать твоя".

И этот ученик усыновленный

Мать нареченную к себе увел.

Александр

Я на Голгофе не был и не знаю,

Как кончились страдания Его.

Руф

Ах, слово каждое Его глубоко

Запечатлелось в памяти моей.

Я слышу и теперь, как возопил Он:

"О, Боже Мой! О, Боже Мой! Зачем

Меня оставил Ты?"

Вартимей

Предсмертной мукой

Терзаемый, Он слабо вскрикнул: "Жажду!"

И уксусом напитанную губку

Один из воинов, ее на трость

Наткнув, Ему поднес, из состраданья,

К запекшимся, хладеющим устам.

Александр

А в это ж время во дворце Пилата

Шел пир, и тоже утоляли жажду!

Руф

И, уксуса вкусив, Он простонал

Пред смертью: "Совершилось! Отче, в руки

Твои дух предаю"...

Вартимей

И, отстрадавшей

Поникнув головою, предал дух.

(Молчание. Все в глубокой благоговейной грусти опускают

головы. Справа входит Симон со снопом лилий.)

Явление третье

Симон

Вот, господин мой добрый, полюбуйся:

Средь этой тихой, теплой ночи сразу

Все лилии на грядках расцвели.

(По знаку Иосифа Александр сходит с площадки, берет

лилии у Симона и несет их Иосифу.)

Иосиф

Душистый сноп Его любимых, чистых

В ночи расцветших, непорочных лилий

Да будет приношением моим

Ко гробу отстрадавшего Страдальца.

[Мне воины не станут возбранять

Могильный холм Его убрать цветами.]

Лия

Коль подойти нельзя ко гробу ближе,

Домой бы нам вернуться, Александр.

Иосиф

Идите с миром, уходите. - Лия,

У Симона оставь свои цветы.

Мы их снесем поутру на гробницу.

- И вам, друзья, сном подкрепиться б надо.

Идите. Здесь, в уединеньи, я

На предрассветную молитву стану.

(Все уходят. Иосиф один.)

Явление четвертое

Иосиф

Пускай на век Твои сомкнулись очи,

И плотию уснул Ты, как мертвец,

Но светит жизнь из тьмы могильной ночи,

Сияя солнцем в глубине сердец.

Живительно, и действенно, и ново

В сердцах у нас Твое бессмертно слово:

Любви к Тебе душа у нас полна,

А где любовь, там смерть побеждена!

(На вершине скалы слева показывается центурион.)

Явление пятое

Центурион

Ты здесь! А я к тебе спешил, Иосиф.

(Сходит к Иосифу.)

Иосиф

Ты шел ко мне? И твоего прихода

Причиною - мой бездыханный Гость?

Центурион (озираясь).

Одни ли мы? Никто нас не услышит?

Иосиф

Нет никого.

Центурион

Из воинов моих,

На страже бывших у могильной двери,

Один в тревоге бледный прибежал

В преторию ко мне с чудесной вестью:

Лишь наступила полночь, всколебалась

Земля вокруг надгробного холма.

И кто-то светлый, дивный, лучезарный,

Слетев с небес падучею звездою,

От двери гроба камень отвалил

И сел на нем; белее снега было

На вестнике бесплотном одеянье,

А сам он, словно молния, блистал.

Иосиф

Что слышу?

Центурион

Воины на землю пали,

Затрепетав от страха; их объял

Смертельный, леденящий ужас. Долго

В себя они не приходили. Тот,

Что поспешил ко мне, передавая

О виденном, дрожал, как лист. Ко гробу

Я торопливыми пошел шагами,

И отваленным камень я нашел,

Печати же на нем остались целы,

Я в гроб проник...

Иосиф

Послушай, там ли тело

Замученного нашего Страдальца?

Центурион

Пойдем со мной, и ты увидишь сам.

Иосиф

Идем скорей!

(Торопливо поднимаются на скалу и скрываются налево.

Справа медленными шагами входит Никодим и садится на

скамью.)

Явление шестое

Никодим

Мне не найти покоя!

Обманутый несбывшейся надеждой,

Я день и ночь брожу с своей тоской,

[В больной, израненной душе и холод,

И пустота... И сон бежит от глаз.

Ах, тщетны были вера и надежды!]

Не Он, не Он обещанный Мессия,

А ждать другого - силы нет в душе. (Рыдает.)

(Справа входит Иоанна с алавастром в руках. Брезжит

рассвет.)

Явление седьмое

Иоанна

Ах, Никодим! (Садится рядом с ним.)

Нам только и осталось,

Что сокрушаться, плакать и рыдать.

На гроб иду я, как другие жены

Из Галилеи; тело Иисуса

Я благовоньями хочу помазать.

Вот, масти здесь из мирры и алоя.

- Последний долг Ему ты оказал;

У Иоанна в доме говорили:

С Иосифом ты снял Его с креста?

Никодим

Да, я исполнил этот долг печальный,

Мы лестницу приставили к кресту.

Гвоздь извлекал я из Его десницы;

Бессильно за плечо ко мне упала

Его рука. Главой окровавленной

Склонился на меня Он; и колол

Мое лицо Его венок терновый.

И мне почудилось, я ощутил

Прощальное Учителя объятье.

На память мне приходят неотступно

Мгновенья эти; только их я вспомню

Невольно слезы катятся из глаз.

Иоанна

И за одно с твоими проливаю

Я и свои...

(За сценой в глубине слышна пастушья свирель.)

Но чу! Свирель пастушья!

То стадо гонит за город пастух.

Ах, как люблю я эти звуки! В пору

Безоблачного детства переносят

Они меня. Когда свирель я слышу,

На память мне приходит ночь одна

На родине моей. Об этой ночи

Ребенком малым слышала нередко

Я пастухов бесхитростную повесть.

Они ночную стражу содержали

У стада. Ангел им предстал; [и слава