Царь Каменных Врат

— Я всегда волнуюсь за Ананаиса. Он любит порисоваться и слишком полагается на свою силу. Он способен выйти против целой армии, твердо веря, что победит. А глядишь, и победит — если армия не слишком большая.

— Он очень дорог тебе, да?

— Я люблю его.

— Мужчины, говоря это, обычно добавляют «как брата». А ты — нет. И это хорошо. Давно ты его знаешь?

— С семнадцати лет. Я поступил в «Дракон» кадетом, и вскоре мы подружились.

— Зачем он хотел сразиться с тобой?

— На самом деле он этого не хотел. Но жизнь обошлась с ним сурово, и он винил в этом меня — по крайней мере отчасти. Когда-то давно он хотел свергнуть Цеску. И мог бы добиться успеха — но я ему помешал.

— Такое нелегко простить.

— Да, пожалуй, — оглядываясь назад, я это понимаю.

— Ты по-прежнему намерен убить Цеску?

— Да.

— Даже если этим обречешь себя на смерть?

— Даже тогда.

— И куда же мы теперь отправимся? В Дренан ? Он взял ее за подбородок:

— Ты еще не раздумала идти со мной?

— Нет, конечно.

— Пусть это себялюбиво, но я все-таки рад.

Человеческий крик пронзил тишину раннего утра, и стаи птиц, заголосив, снялись с деревьев. Тенака вскочил на ноги.

— Это там! — крикнула Рения, указывая на северо-восток. Тенака обнажил меч, сверкнувший на солнце, и бросился бежать, а Рения за ним.

Крики сопровождались теперь звериным рычанием, и Тенака замедлил бег.

— Это полулюд, — сказал он, когда Рения его догнала.

— Что же делать?

— О черт! Подожди здесь.

Преодолев легкий подъем, Тенака выбежал на небольшую поляну, окруженную заснеженными дубами. Посреди поляны под деревом скорчился человек, окровавленный, с разодранной ногой. Над ним высился громадный полулюд.

Мгновение — и зверь набросился на свою жертву. Тенака закричал, полулюд устремил на него взгляд кроваво-красных глаз. Тенака знал: сейчас он смотрит в лицо смерти, — ни один человек не смог бы выйти живым из схватки с этим чудищем. Рения встала рядом, в руке ее сверкал кинжал.

— Назад! — рявкнул Тенака.

— Что теперь? — как ни в чем не бывало спросила она.

Зверь выпрямился во весь свой девятифутовый рост и растопырил когтистые лапы. На какую-то долю он, видимо, был медведем.

— Бегите! — закричал раненый. — Прошу вас, бегите!

— Хороший совет, — сказала Рения.

Тенака промолчал, и тогда зверь с леденящим душу ревом кинулся на них. По всему лесу разнеслось эхо. Тенака пригнулся, не сводя с чудища глаз.

Тень зверя упала на него, и он бросился вперед с надирским боевым кличем.

Зверь исчез.

Тенака рухнул в сугроб, выронил меч, перекатился, вскочил на ноги и очутился перед раненым, который теперь стоял с улыбкой на лице. На теле его не было ран, а на одежде — крови.

— Что за чертовщина?! — воскликнул Тенака.

Человек замерцал и исчез. Тенака обернулся к Рении — она смотрела прямо перед собой, широко раскрыв глаза.

— Кто-то сыграл с нами шутку, — сказал Тенака, отряхивая снег с камзола.

— Но зачем?

— Не знаю. Пошли отсюда — лес лишился своих чар.

— Они были совсем как настоящие. Я уж подумала, что нам конец. Что это, призраки?

— Кто их разберет? Так или иначе, следов они не оставили, и мне недосуг разгадывать загадки.

— Но ведь должна быть причина. Неужели все это устроили только ради нас?

Он пожал плечами, подал ей руку на крутом склоне, и они вернулись в лагерь.

В сорока милях от них в тесной комнате сидели четверо мужчин, закрыв глаза и соединив умы. Один за другим они открыли глаза, откинулись на спинки стульев и потянулись, словно очнувшись от глубокого сна. Их глава — тот, который явился Тенаке на поляне, — встал, подошел к стрельчатому окну и посмотрел вниз, на луг.

— Ну, что скажете? — не оглядываясь, спросил он. Трое переглянулись, и один из них, коренастый, с густой желтой бородой, ответил:

— По меньшей мере он достоин. Он без колебаний бросился тебе на помощь.

— Так уж ли это важно? — спросил главный, по-прежнему глядя в окно.

— По-моему, да.

— Объясни почему, Аквас.

— Стремясь к своей цели, он не утратил человеколюбия. Он готов скорее рискнуть своей жизнью — даже лишиться ее, — нежели бросить человека в беде. Свет коснулся его.

— Что скажешь ты, Балан?

— Судить о нем слишком рано. Быть может, он действовал под влиянием минуты, — ответил другой, выше и стройнее Акваса, с гривой курчавых темных волос.

— Катан?

Последний из четверых, худощавый, с узким лицом аскета и большими грустными глазами, улыбнулся.

— Будь моя воля, я сказал бы «да». Он достоин. Он человек Истока, хотя и не знает об этом.

— Значит, в главном мы согласны. Думаю, пришло время поговорить с Декадо.

— Не следует ли сначала убедиться окончательное, отец настоятель? — спросил Балан.

— Жизнь ни в чем не убеждает нас окончательно — кроме того, что все мы смертны.

5

Уже час как прозвучал сигнал к тушению огней — улицы Дренана опустели, затих огромный белый город. Луна в своей третьей четверти висела в ясном небе, и ее отражение осколками дробилось в омытых дождем булыжниках Столбовой улицы.

Из тени высокого здания вышли шестеро. На них были надеты черные доспехи, и черные шлемы скрывали их лица. Быстро и целеустремленно зашагали они ко дворцу, не глядя ни вправо, ни влево.