Царь Кровь

– Я этого не говорил, мистер Кеннеди, и вы это знаете, – благожелательно ответил Иисус. – Но этот новый мир нам более приятен, чем был старый.

Я осушил бокал. Внимательный тощий тип тут же наклонился и наполнил его снова.

– Сегодняшний вид гостеприимства мне определенно нравится больше, чем тот, что был вчера.

– Я могу только еще раз принести свои извинения.

Я наклонился вперед, переплетя на столе пальцы.

– Очевидно, что провизия на складе на острове принадлежит вам. Поэтому единственное, чего мы хотим – вернуться домой и сообщить нашей группе, что надо искать другой источник пищи.

– У вас хватит еды на ближайшее время?

– Сможем обойтись.

Это была ложь. Через неделю кончатся консервы. Мой брат Стивен, Дин, малышка Ли и все остальные сядут на одну картошку. И она тоже скоро кончится. И что тогда? Голодать? Бросать монету, кому первому идти в котел?

Кейт сказала мне, что остров, на который мы приземлились и который назвали в честь Спарки, в десяти минутах хода лодки. Я начал обмозговывать идею попросить, чтобы нас туда отвезли. Говард прилетит завтра утром. Если он не найдет нас с Кейт, то решит, что мы погибли, что здесь слишком опасно, чтобы долго болтаться. Он полетит обратно на Фаунтен-Мур и больше не вернется – трудно будет поставить это ему в вину. А мы останемся здесь с Иисусом и его веселыми ребятами.

Пока Иисус рассказывал Кейт о жизни в Парадизе (так они называли свой остров), я выглянул в окно. Дети играли на улице в футбол. Малышка с виду не старше Ли тащила кукольную коляску. На натянутых в садах лесках висела яркая одежда. С фонарных столбов свисали желтые и оранжевые ленты – увеличенные версии тех, которыми украшало себя племя Иисуса. Вдали пророкотал гром.

Как и говорил этот человек, они построили себе уютное гнездышко в торчащем из воды бывшем жилом пригороде Лондона. Но я помнил надписи на стене подвала. И я помнил, что Ковбой, Теско, Дебил и вся шайка рвались с нами сделать. По всем правилам нам с Кейт уже полагалось бы плыть по реке в виде объеденных крысами трупов, а мы сидим тут с Иисусом, жуем пиццу, пьем дорогие вина. Что же случилось?

Вот что мне хотелось знать. Подозрение металось у меня внутри, как пес, унюхавший что-то в кустах. Что переменилось?

Сторожевой пес Подозрение нюхал воздух и чуял крысу. Эта вежливая беседа наверняка к чему-то клонится. И я решил выяснить, к чему же именно.

– Иисус, несколько часов назад твои люди тщательно искали самый впечатляющий способ нас убить. Почему они передумали?

– Рик! – Кейт бросила на меня предостерегающий взгляд.

– Нет, Кейт. Я должен знать.

Иисус огладил бороду.

– Эти люди пережили Ад. Удивительно ли, что они время от времени сходят с ума?

– Мне кажется очевидным, что если во вторник тебя подвергают смертным мукам, а в среду подают пиццу, то это означает фундаментальное – ладно, чертовски странное изменение отношения.

– Рик… – начала Кейт.

Но я напирал. Письмена на стене подвала от людей, убитых этими безумцами, резали мне кожу, как терновые иглы. Может, я плохо подумал, может, за эти вопросы меня убьют. Но я был готов на все, чтобы получить ответы.

– Рик, – спокойно заговорил Иисус. – Мир теперь стал другим. И люди стали другими.

– Но факт в том, что вы передумали. Почему? Я делаю вывод, что у нас есть что-то, что нужно вам. Что это – я не могу себе представить. Точно не рецепт шоколадных печений моей матушки.

– Ты не любишь держать кота в мешке? – Иисус налил мне бокал доверху. – Режешь правду-матку?

– Именно.

– Рик, остынь, а? – взмолилась Кейт.

– Черта с два. Блин, ты видела надписи на стенах подвала? Пятна крови заметила? Эти психи пытали людей десятками, может, сотнями. И пытали до смерти.

Человек, которого называли Иисусом, спросил:

– Ты хочешь, чтобы я стал это отрицать?

– Я хочу знать, что тебе нужно от нас настолько сильно, что ты не дал своим дрессированным психам нас зажарить смеха ради.

Впервые я увидел, как сверкнула злость в карих глазах Иисуса.

– Ладно, о’кей. Хочешь в открытую?

Снова зарокотал отдаленный гром.

– Я весь внимание.

– Как я уже говорил, мир стал другим. Он заставляет и нас быть другими, а потому мы…

– Да-да, эту отеческую проповедь я уже слышал.

– Дай мне закончить. Почему живут браки? Что держит вместе мужчину и женщину?

– Какое это имеет отношение…

– Это имеет самое прямое отношение ко всему, что здесь происходит. Пары остаются вместе по целой пачке причин. Некоторые из причин, которые долго держат вместе двоих, можно назвать. Например: им хорошо в постели, у них есть дети – они любят детей, они хотят быть с ними, и это не дает паре распасться. Может, у них одинаковые увлечения.

– Но вы убивали людей!

– Да, и это помогает, Рик Кеннеди, можешь мне поверить. Если люди вместе переживают такие эмоции и разделяют их с другими, это соединяет крепче любви и кровных уз. Понимаешь, люди, пережившие авиакатастрофы, так потом держатся друг друга, что эта дружба длится годы. То же самое, когда идешь с толпой на концерт, в кино или на футбол. У всех эмоции одни и те же. И чем сильнее общие эмоции, тем крепче они цементируют индивидуальности в целое.