Царь Кровь

Пепел наметало в сугробы, через них приходилось перелезать. И двигаться дальше.

Ветер вопил – живой голос, как женщина кричит от боли. Он поднимался до истерического визга и падал до хриплого стона. Ветер впивался в тело, резко толкал, хлеща тучами пыли и слепя глаза.

И я еще не видел ни одного серого. Хотя был готов к тому, что в любой момент они бросятся на нас из кипящей черной мути.

Я свернул направо. У моих ног лежала табличка с названием улицы. На столбе она когда-то была ярко-белой, но сейчас почернела от пепла. Я раскидал пепел ногами и увидел:

ТРУМЕН-ВЕЙ.

Дома.

Я вернулся на улицу, где жил с матерью. Эмоции захлестали меня с головой. Я не думал, что еще когда-нибудь увижу эту улицу, но то, что я видел сейчас, изменилось. Улица была уже не та.

Я огляделся. От деревьев остались обгорелые стволы. От заборов – обугленные пеньки, изгороди сгорели в пыль, развеянную по ветру. Дома лежали в развалинах – прямоугольные силуэты в черном тумане ада. Вот лежит “вольво” мистера Харви, перевернутый вверх брюхом, и шины на колесах сгорели, а колеса похожи на покрытые струпьями культи.

И всюду вокруг могут прятаться эти серые твари. Может они ждут чьего-то сигнала, чтобы оторвать нам головы.

Я сжал руку Кейт. Она поглядела на меня, прищуриваясь от жалящей пыли. Бедняжка выдохлась. Но надо было идти Надо уйти от чудовищ.

Склонив головы, мы шли против ветра. Он вопил в развалинах домов, и этот потусторонний вой вгрызался мне в череп, Конец бинта на голове размотался и хлопал на ветру.

У меня даже не было сил его завязать.

Мы шли, борясь с бурей.

Потом снова появились остовы деревьев – почерневшие пни, обломанные на высоте человеческого роста. Все, что осталось от Леса Короля Элмета.

Когда я уже думал, что этот путь по черному срезу ада никогда не кончится, из мрака выступил дом Бена Кавеллеро.

109

Двери дома были погребены под пеплом, наметенным у стены чудовищным сугробом черного снега.

Этот сугроб поднимался аж до второго этажа. Превозмогая усталость, мы полезли по нему вверх. Иногда соскальзывая назад в вихре пыли, душившей, несмотря на маски из бинта.

Наконец мы добрались до окна. Оно было заставлено фанерой. Я сумел отогнуть этот лист на гвоздях, держащий верхний край, как на петлях. Закаленное стекло давно разлетелось крошкой, похожей на сахар, и можно было влезть, не порезавшись.

Я вернул лист фанеры на место, и он захлопал на ветру, задрожал по краям, но все же защищал дом от бури.

Стащив с себя бинты, я набрал полные легкие воздуха без пыли.

– Кейт, ты как?

– Учитывая все обстоятельства – неплохо. Черт, эта пыль… Глаза жжет.

– Пошли, найдем воду. Надо все это смыть.

Кейт размотала бинты с лица, ее большие зеленые глаза оглядели обстановку.

– Кажется, никого нет. Интересно, как давно отсюда ушли люди?

– Ушли? – Я пожал плечами. – Или их увели эти.

Она заметно вздрогнула.

– Рик, а что ты думаешь насчет серых?

– Будем надеяться, что они потеряли наш след в этой буре. Как только сможем, двинемся.

– Обратно в Фаунтен-Мур?

– Ах да, ты же не знаешь. Планы переменились. Мы идем к кораблю.

Я ей быстро рассказал, что случилось. Что самолет Говарда подбили. И что мы решили идти на запад и на западном побережье встретиться с кораблем.

Но, судя по нашим изможденным лицам, мы бы сейчас далеко не ушли. Нужно отдохнуть – а это даст серым возможность нас настичь. Черт, отрастить бы крылья и улететь отсюда.

– Надо обыскать комнаты, – сказал я. – Может, найдем припасы – продукты, воду в бутылках. И патроны тоже не помешают.

Она кивнула:

– Пойди по левой стороне коридора, а я по правой.

Я открыл ближайшую дверь. Это был кабинет Бена. Разгромленный и разоренный. Но кто-то очень постарался снова придать ему жилой вид. Поднял вращающиеся кожаные кресла и диван. Афиши пьесы Бена были склеены и снова развешаны по стенам, рядом с акварелями деревьев и лугов.

Кому было не жалко времени? Если все, что людям было нужно, – это кров на пару дней?

– Чтоб я так жил! – Я резко повернулся на голос. – Я знал, что ты придешь, Рик.

– Бен? – Я выглянул в коридор. Навстречу мне вышел человек. – Бен!

– Мистер Кеннеди, я полагаю?

Трудно было не узнать знакомый спокойный голос.

Я стоял, остолбенев, вытаращив глаза, а он шел ко мне. Глаза у него смеялись, ему было явно приятно меня видеть. Но он почему-то прикрывал рот рукой, направляясь ко мне, будто только что случайно выронил нехорошее слово при собственной матери.

– Привет, Кейт, – сказал он так же спокойно. – Судя по тому, что ты ищешь, ты хотела бы принять ванну?

– Бен! – Я мотал головой, сам себе не веря. – Бен, ты давно вернулся?

– Я ни на день не покидал этого дома. Как там все? Я рассказал правду. Она звучала коротко и грубо, но эту пилюлю было никак не подсластить. Я рассказал о всех погибших, о теперешних планах. Он кивал, внимательно слушал синие глаза лучились. Но почему-то он все равно прикрывал рот рукой, не отрывая ее ни на секунду. И слова звучали как-то по-другому.

Когда я кончил рассказ, он сказал: