Царь мира

— Вы, наверно, уже знаете о том, что в городе работает государственная комиссия по расследованию чрезвычайных происшествий, — начал Шумов без экивоков. Алина кивнула. — Однако руководители силовых ведомств хотели бы лично побеседовать с Власовым. Я обратился к вам, чтобы избежать недоразумений. У меня есть приказ доставить его в Москву в Министерство обороны. Я боюсь, что он может неверно истолковать наши действия. Поэтому я хотел бы, чтобы вы присутствовали при этом и убедили его, что речь идет не об аресте. К сожалению, последние события и не совсем адекватные меры госкомиссии могли заставить его занервничать. Я прошу вас пойти со мной, вызвать его и попросить держаться спокойно. Мы не хотим конфликтов, а тем более кровопролития. И тот конвой, который нам выделен, это скорее охрана. У нас есть основания предполагать, что Власову угрожает опасность.

Майор умел врать и казаться при этом правдивым. Алина не то чтобы поверила ему, но подумала, что в любом случае ее присутствие не помешает.

— Хорошо, я поеду с вами, — сказала она.

Минуты через три они подъехали к театру. БТР и грузовик с автоматчиками следовали за ними. Шумов и Алина вышли из машины. Майор быстро зашел в фойе, не приглашая ее с собой, и, предъявив вахтеру удостоверение, четко и внятно, но достаточно грозным голосом изложил старику то, что он должен был произнести в трубку.

Когда Шумов вышел на улицу, спецгруппа была готова к захвату. Двое стояли по сторонам от входной двери театра, еще четверо укрылись за колоннами и за БТРом, вставшим напротив входа. Грузовик заехал за угол, легковая машина с водителем и командиром автоматчиков Кухарчуком стояла на углу.

— Может быть, лучше мне зайти за ним и объяснить все? — сказала Алина, подойдя к Шумову, вышедшему из фойе.

— Пожалуй, так и сделаем, — сказал майор, растягивая слова, чтобы выиграть время. — Я еще должен вам сказать…

Он решительно взял ее под руку и отвел в другую сторону от входа. Там было большое окно, и вышедший в фойе человек должен был их видеть.

— Сейчас, одну минуту, постойте здесь, — сказал майор. Он не хотел, чтобы Власов видел его рядом с Алиной. Она растерянно остановилась.

* * *

— Смотрите, он исчез, товарищ полковник, — сказал Батищев, увидев, что эфэла больше нет.

Ващенко быстро поднял голову. Потом осторожно протянул руку к телефону. Наказания не последовало. Он оперся руками о стол и медленно поднялся на затекших ногах. Поморщившись, полковник выпрямился, сделал несколько неуверенных шагов.

— Надо идти туда, к театру, — сказал он.

Батищеву вовсе не хотелось путаться под ногами у спецгруппы, рискуя получить случайную пулю или удар. Но он кивнул.

— Вы можете идти?

— Да, — хмуро ответил Ващенко. — Покажу этому сукиному сыну!

Эдик вышел в фойе и, подняв руку, помахал Алине. Алина же не знала, что можно сделать, хотя чувствовала: должно произойти нечто ужасное. Но предотвратить это она была не в силах.

Как только Эдик вышел, придерживая дверь и поворачиваясь в сторону Алины, двое спецназовцев ринулись к нему с двух сторон. Первый ухватил его за правую руку, второй, схватив за левую, оттянул ее в сторону, готовясь ударить Эдика ногой в живот. Он не успел этого сделать. Молния эфэла попала ему в лицо, и он рухнул на спину. Эдик освободившейся рукой оттолкнул второго спецназовца, тот резко вывернул ему руку, не отпуская ее, и тут же огненная вспышка сверкнула перед его глазами, он закрылся руками и медленно сполз на землю.

— Алина! — крикнул Эдик, бросаясь к ней, но из-за колонн выскочили еще двое парней. Один из них с ходу швырнул его на стену, Эдик упал, едва успев защитить голову от удара о камень, спецназовец навалился сверху. Эфэл ударил его в затылок, и тело парня обмякло. Второй выхватил наручники, но молния ударила его в руку, и он выронил их и задрал голову, чтобы увидеть, откуда пришел удар. Вторая молния тут же вонзилась ему в шею, парень отшатнулся назад, ударился о колонну и упал.

Эдик пытался выбраться из-под тяжелого спецназовца, когда подбежавший Шумов, выхватив пистолет и держа его двумя руками, прицелился в эфэла и открыл стрельбу. Он успел выстрелить трижды, не причинив видимого вреда эфэлу, а ответный удар отбросил его к стене, и, ударившись о нее затылком, Шумов потерял сознание.