— Я буду с тобой, что бы ни случилось, — сказала она, глядя на него лучистым взглядом, полным если не любви, то ее ожидания, надежды на любовь.
Он прижался к ее губам, голова у него закружилась. К черту все, блаженно подумал он, потом все эти обсуждения, планы… Сейчас мы с ней вместе, а остальное — такая чушь.
— Отец, здесь триста баксов, это четыре твоих зарплаты. Они твои, но ты мне расскажи подробно все, что здесь было той ночью.
— А если меня потом притянут?
— Ни одна живая душа не узнает, кто мне это сказал. Обещаю. Сто процентов. Я напишу фразу «по сведениям из осведомленных источников», и ни намеком о тебе, клянусь.
— Ладно. В общем, дело было так…
Сторож лаборатории Гершензона, как, впрочем, и вахтер театра, а в придачу и Гоголев, водитель служебной машины полковника Семенова, за несколько дней, прошедших после ночи инверсий, весьма неплохо подзаработали. Деньги они получали от журналистов — Мацевича из скандального еженедельника «Экспресс-Инфо» и Барятиной из московского «Вестника чудес». Первая из этих газет славилась своей неистребимой и яркой «желтизной», полной всеядностью и неразборчивостью в средствах, вторая считалась рупором шарлатанства. Однако у рядового российского обывателя, ранее не избалованного ни газетными сплетнями, ни мистикой, обе пользовались огромной популярностью. Остальные газетчики оказались не столь терпеливыми или не столь богатыми и, не дождавшись официальной информации от комиссии, быстро вернулись восвояси. Алчущие же сенсаций репортеры дали волю своей фантазии. В результате уже в пятницу появились две статьи с кричащими заголовками. В сокращенном варианте они выглядели так.