Царь муравьев

Я организовал все быстро – Женю положили на каталку и повезли к рентгенлаборанту. При этом она громко стучала зубами от страха – вспоминала недавнее пребывание в этой же больнице. Однако боялась зря – коленка ее была более или менее в порядке. Только ушиб, растяжение связок и отек мягких тканей – для подлизы сущая безделица.

И поэтому уже через сорок минут мы были дома. Женька лежала в ванной и отмокала, а я хлопотал на кухне, сооружая праздничный ужин. На душе у меня был совсем не праздник. Я вернул себе девочку Женю, и, значит, все проблемы, связанные с ней, вернулись, и осложнились из-за слов долговязого хлыща.

Проститутка… Боже, как мне не хотелось поднимать эту тему! Если бы Женя сказала за ужином: милый, прости, что я тебя так подставила, я больше никуда не уйду, и вообще люблю тебя, то я не стал бы лезть ей в душу и сделал вид, что все забыл. Но, конечно же, она так не сказала. Она не сказала даже «прости», снова принялась играть в молчанку.

Ну сами посудите, можно ли это назвать нормальным разговором? Тем более, разговором за праздничным ужином:

– Женя, рассказывай, что случилось.

– Да ничего…

Вы не упали с табуретки от этой фразы? Я чуть не упал. Ничего себе «ничего»!

– Так, дорогая! – произношу я свирепым тоном. – Имей ко мне хоть каплю уважения! Сперва ты уходишь из дома и пропадаешь, потом я вытаскиваю тебя из какого-то вертепа, снова лечу тебя, ношу тебя на руках, бегаю вокруг тебя и сдуваю пылинки. А ты относишься ко мне так, будто я что-то тебе должен…

– Ничего ты мне должен.

– То есть, ты ничего мне не скажешь? – говорю я, раскаляясь все сильнее и сильнее. – Обещала сказать, и не скажешь?

– Пока – нет.

– И когда же кончится это «пока»?

– Не знаю…

– Ну и свинья же ты, Женька!

Я поднимаю лицо к потолку, закрываю глаза руками, тру пальцами веки, и понимаю, как устал.

Мне хочется выгнать девчонку из дома, поставить в истории большую черную точку. Перечеркнуть неудавшийся роман, выкинуть Женю из головы и из сердца. Да, мне будет плохо, очень плохо, потому что я влюбился в нее по уши, и долго буду сам не свой. Но влюбленность – болезнь, а любая болезнь проходит, если ее правильно лечить. Или почти любая… Я снова стану встречаться со своими подружками, буду заниматься сексом каждый день, ходить в кино буду, и в ресторан, и даже напьюсь обязательно, и не раз напьюсь, а может, поеду куда-нибудь в Испанию, на Коста-Бланко, под ласковое средиземноморское солнышко, а то и на Сейшелы махну с самой лучшей из подружек. Продам помпезный компьютер, подаренный Женей, совершенно мне не нужный, и денег хватит на все, что угодно…

А еще я знаю, что не выгоню Женю ни за что. Впрочем, этого и не требуется, она уйдет сама, и у меня нет способа удержать ее.

– Ты неблагодарная свинья, – зло говорю я. – Ты привыкла использовать людей! Не думаю, что я – первый дурак в твоей жизни. Таких, как я, дураков, в твоей жизни было много, и будет еще больше. Тебе все дается легко. Ты относишься людям так же пренебрежительно, как ко мне, считаешь себя высшим существом. Мне очень хочется что-то для тебя сделать, но не думаю, что это возможно, потому что я бьюсь в тебя, как лбом в бетонную стену, и не вижу ни малейшей отдачи. Похоже, я не гожусь тебе даже в слуги.

Она молчит.

А потом я встаю и ухожу. Иду в свою комнату – страдать и мучиться.

Глава 7

Я лежал на кровати и пытался читать книгу. Потом в коридоре раздался крик и что-то тяжело упало, я немедленно вскочил и бросился на помощь. Женька лежала на полу, корчилась от боли и держалась за ногу. Бедная девочка, я оставил ее на кухне, не заботясь о том, что она не может ходить. И все же встала, пошла в комнату… не дошла совсем немного.

Я поднял ее, внес в комнату, опустил на разложенный диван. Какая же она тоненькая, легкая как пушинка. Подложил ей под голову подушку, осторожно провел пальцами по забинтованной коленке.

– Больно?

– Больно. – Женя скорчила несчастную рожицу. – Не переживай, Дим, все пройдет. Скоро пройдет…

– Почему ты не позвала меня?

– Не хотела мешать.

– Ты мне не мешаешь.

– Неправда, я тебе мешаю, жить не даю. – Она накрыла мою руку длинными своими пальчиками. – Не обижайся на меня, Дим, пожалуйста. Я скоро уйду. Вот поправлюсь, и сразу уйду.

– Я не хочу, чтобы ты уходила! – произнес я сдавленно, губы мои задрожали. – Совсем не хочу! Готов отдать все на свете, чтобы ты не уходила. Я люблю тебя, Женька! Я не могу без тебя! Неужели ты этого не видишь?

– Вижу, – шепнула она почти беззвучно. – Все я вижу.

Я опустился на колени, прижался лицом к ее животу. Под махровым халатом не было ничего, только теплое тело, вздрогнувшее при прикосновении и заметно от меня отстранившееся. Через халат я поцеловал ее плоский упругий живот и уловил, как сильно бьется ее сердце. Я закрыл глаза, не в силах произнести ни слова. Лучше бы она не вернулась – ей-богу, мне было бы легче. Я изнемогал от любви, душа моя болела мучительно и остро, словно обмотанная колючей проволокой.

Она погладила меня по голове.

– Дим, мне так неудобно.

Ну да, кто бы сомневался… Со мной ей всегда неудобно.