Царь нигилистов 2 (СИ)

— Посмотрю я на тебя, как ты мне будешь теорему Коши доказывать! — буркнул Саша.

— Ничего справлюсь, — самоуверенно заявил Никса.

Саша вынул коробочку с фитюльками, похожими на пули для пневматики. Открыл. Достал миниатюрную желтую штуку.

— Давай! — сказал брат.

И подставил ладонь.

Миниатюрный «наперсток» лег на нее и вспыхнул на солнце.

Никса надел деталь на ту самую маленькую трубочку под курком, назначение которой оставалось для Саши загадкой.

— Это капсюль, — сказал брат. — Без него не выстрелит. А надевают его на брандтрубку.

И вернул Саше ружье.

— Целить умеешь?

— Естественно, — сказал Саша. — Не учи ученого.

Никса с сомнением покачал головой.

— Куда стрелять? — поинтересовался Саша. — В голову?

— В грудь для начала. Хотя бы.

Саша поднял ружье. Штык упорно тянул ствол к земле, мешая прицеливаться.

Пришлось взять выше и только тогда стрелять.

Пошли к мишени.

— Я думал, что будет хуже, — заметил Никса.

— Куда уж! — вздохнул Саша.

Вместо груди пуля попала нарисованному человеку над головой.

— Очень высоко взял, — сказал брат.

— Штык. Может без него попробовать?

— Без него только в тире. Ладно, хоть в мишень попал.

— Я просто не привык к отдаче.

— Сильная?

— Скорее наоборот.

Второй раз Саша заряжал сам. Естественно под чутким руководством брата.

— К заря-ду! — скомандовал Никса. — Вынимай па-трон! Скуси па-трон!

Саша поднес бумажный патрон ко рту и оторвал зубами кусочек. Зажал отверстие большим и указательным пальцем.

— Патрон — в дуло! — продолжил Никса.

— Порох засыпать?

— Ну, конечно!

Саша поставил ружье дулом вверх и попытался высыпать порох из бумажки.

— Держи вертикально! — сказал Никса. — Порох должен ровно лечь.

Саша старательно поставил вертикально.

— Только не себе в лицо, — поправил брат. — Дуло должно приходиться против середины груди и быть отклонено на четверть аршина вперед.

Саша слегка подвис, пытаясь вспомнить, сколько сантиметров в аршине.

Николай пришел на помощь и отклонил ствол.

Наконец, порох был засыпан. Бумажка смята, пуля отправлена в ствол.

— За шом-пол! — скомандовал Никса. — Бей!

И Саша дослал пулю шомполом.

— В — лож! — сказал Николай.

— Что?

— Саш, шомпол в ложу.

— А!

И Саша убрал шомпол под ствол.

— Надевай ка-псюль! — подсказал Никса.

Сразу бы так!

И Саша полез за капсюлем.

— По уставу надо сначала взвести курок, а потом лезть в сумку, — заметил брат.

— Какая разница!

— Устав кровью пишется.

— А то я не знаю!

— Взведи ку-рок! — скомандовал Никса.

Саша исполнил.

— Вот теперь: вынимай ка-псюль! — сказал Никса.

Саша вынул капсюль и надел на стержень.

— Накрой ка-псюль! — продолжил Николай.

И Саша осторожно опустил курок на трубку.

— Теперь все? — с надеждой спросил он.

— Да, целься.

— Так жить нельзя! — сказал Саша.

И прицелился.

Второй выстрел выдался лучше первого: пояс вместо груди. Зато в центре.

— Делаешь успехи, — оценил Никса.

— Сейчас, сейчас, немного приду в себя от вида покусанных патронов.

Николай зарядил, наконец, свою винтовку. Секунд этак за тридцать. И показал класс, попав в грудь, прямо в яблочко.

— Пока ты пять минут заряжаешь, тебя десять раз убьют, — заметил он.

— Техника ни к черту! — возразил Саша. — Я что-нибудь придумаю.

Мысль о том, что он не первый изобретатель в семье, несколько согревала душу.

В себя он пришел уже к вечеру, когда смог сократить время заряжания минут до двух и выбить восьмерку в голове мишени.

Вечером заповедь пап'a о зависти подверглась еще одному испытанию.

Собственно, выяснилось, что ночевать они будут в Фермерском дворце.

— Это как, Григорий Федорович? — спросил Саша Гогеля. — И как после этого устроить так, чтобы нам не завидовали? В общем, я никуда не поеду.

Честно говоря, все было ровно наоборот. Саша, конечно, человек взрослый, но Никса бы точно позавидовал оставшимся в лагере.

Гогель несколько опешил и позвал на помощь Зиновьева.

— Кадеты будут спать в холодных палатках, а мы, значит, во дворце? — поинтересовался Саша. — И как мы при этом будем примером для русской армии?

Честно говоря, судя по жаркому закату, ночь обещала быть довольно теплой. Даже для Никсы.

— Это желание государыни, — сказал Зиновьев.

Понятно, мам'a…

— Можно спросить государя, — предложил Гогель.

— Дергать пап'a из-за такой ерунды! — вздохнул Саша. — Неужели без него нельзя решить? Жизнь цесаревича драгоценна в отличие от моей, так что давайте компромисс: я остаюсь, а Никса уезжает. Думаю, и мам'a это вполне устроит.

— Хорошо, я пошлю записку государю, — сказал Зиновьев.

Саша прикинул, что лакей доставит ее максимум за полчаса. Так что шансы были.

Не успел уйти лакей, как возник Никса.

— Александр Александрович хочет остаться, — тут же выдал Гогель.

— Так, — сказал Никса.

— Я тебя не агитирую, — объяснил Саша. — Тебе, возможно, действительно лучше уехать на ночь. И мам'a так будет спокойней.

— То есть я уеду, а ты останешься? — спросил Никса. — Не надейся!