Царь нигилистов – 5

Дядя Костя, правда, уплыл в Англию на «Стрельне» с паровой машиной, гребными колёсами и двумя трубами, но мало ли у него яхт…

— Нет, — сказал Никса, — хотя тепло.

— Николы?

Предположение казалось довольно безумным, учитывая, что Николаю Константиновичу минуло 9 лет.

— Горячо, — сказал Никса, — но пока неправильно.

Из царских детей в моряки прочили ровесника Николы Алексея.

— Алёши? — предположил Саша.

— Да! — обрадовался Никса. — Это Алёшкин трёхмачтовый люгер. Угадал или вспомнил?

— Угадал, — честно признался Саша.

Никса вздохнул.

Они ещё успели пройтись по променаду, той самой изогнутый набережной, которую они видели с моря.Скоро в воде отразились длинные закатные облака, и зажглись жёлтые газовые фонари.

И они вернулись в графский дом.

Прежде чем удалиться в свой флигель, Никса спросил:

— Пойдёшь со мной завтра на охоту?

Саша было интересно принять участие в сём дворянском развлечении, хотя с пионерского детства он усвоил, что охотиться можно только с фоторужьём, и пока не понимал, как будет решать это моральную дилемму.

— Пойду, — кивнул он.

— Рихтер пойдёт с нами.

— Хорошо, — сказал Саша. — Во сколько встаём?

— Как обычно. Охота вечером, на закате.

Это, прямо скажем, радовало.

— На кого будем охотиться?

— На куликов. Точнее лесных куликов, то есть вальдшнепов.

Гогель отнёсся к идее охоты в компании Никсы и Рихтера вполне одобрительно. Более того выяснилось, что Гогель прихватил с собой в Гапсаль ружьё, которое отдал Саше.

Солнце ещё стояло над вершинами деревьев, а Никса, Рихтер и его сеттер Флай уже ждали у ворот особняка. Рыжая псина крутилась и прыгала вокруг хозяина, явно предвкушая удовольствие от предстоящего мероприятия. Саша, вообще-то не любивший собак, к некоторым породам относился вполне терпимо. И ирландский сеттер входил в их число, наряду с колли, корги и спаниелем.

Когда они вышли из города, было ещё жарко, но на дорогу пали длинные тени, предвещая скорый закат.

— Я вряд ли буду охотиться, — сказал Саша, — просто посмотрю.

— Тебе раньше нравилось, — заметил Никса.

— Я раньше охотился? — удивился Саша.

— Ещё бы, — сказал Никса. — и много.

— Но в прошлом году мы сюда не приезжали, — заметил Саша, — а два года назад мне было всего двенадцать. Как я мог охотиться?

— Причём тут два года назад? — спросил Никса. — Ты уже охотился, когда мы здесь были впервые.

— Ты хочешь сказать, что винтовку доверили семилетнему мальчику?

— Охотничье ружьё, — уточнил брат.

— Не суть.

— А что такого? — удивился Никса. — ты уже неплохо стрелял.

— И попадал в вальдшнепов?

— Ты даже в воробьёв попадал.

— Не может быть! — поразился Саша.

И перевёл взгляд на Рихтера.

Тот кивнул и добавил:

— Меня примерно в том же возрасте начали брать на охоту.

— В будущем не охотятся? — спросил Николай.

— Охотятся. Есть любители. Но не с семилетнего возраста. В семь лет охотничий билет никто не выдаст.

— Это вроде права на охоту?

— Угу! А ещё нужно разрешение на оружие. Это отдельная песня: документы, медкомиссия.

— А без разрешения?

— На свой страх и риск. Может, конечно и прокатит, а можно и сесть.

— А с каких лет дают разрешения?

— С восемнадцати.

Никса хмыкнул.

— Строго у вас там в будущем. За лауданум каторга, за ружьё тюрьма.

Рихтер был, видимо, в курсе Сашиных пророчеств, так что лишних вопросов не задавал.

Дошли до большой поляны на берегу лесной речки, поросшей ольхой, черёмухой, орешником и рябиной.

— Здесь, — сказал Никса.

Солнце коснулось вершин деревьев. С реки потянуло прохладой и запахом болотных цветов.

Никса снял с пояса грушевидный предмет, судя по цвету, сделанный из серебра, и украшенный выпуклым изображением охотника с собакой под деревом и оленя по другую сторону от него.

Поставил ружьё вертикально на приклад и вытряс из предмета порох в дуло.

— А ты взял пороховницу? — поинтересовался брат.

— А она у меня есть?

— Точно есть.

Саша забыл поинтересоваться у Гогеля.

— Да я не собираюсь стрелять.

— Заряди на всякий случай.

И Никса протянул пороховницу брату.

И Саша засыпал порох.

За порохом следовал пыж, а потом дробинки.

— А почему не бумажный патрон? — поинтересовался Саша.

— Потому что дробь, — объяснил Никса.

— А почему не сделать патроны с дробью?

— Потому что патроны делают для армейских винтовок.

— А почему не сделать патроны для охотничьих ружей?

— Ну-у…

Встали перед деревьями, не скрываясь.

— Вальдшнеп не видит человека, если он стоит неподвижно, — объяснил Оттон Борисович.

— Так что тихо, — добавил Никса, — не распугай.

Сеттер Флай тоже застыл рядом с хозяином, словно был не собакой, а статуей собаки. Даже не рычал.

Над лесом появились облака, стал накрапывать дождик.

— Это хорошо, — заметил брат. — Низко будет тянуть.

— «Тянуть»? — переспросил Саша.

— Брачный полёт вальдшнепа называется «тягой», — объяснил Никса.

— Именно, — кивнул Рихтер. — Вальдшнеп же не просто так летает, он ищет подругу, которая ждёт его на земле. Утром будут летать вместе.

— Угу! — усмехнулся Саша. — У них любовь, а мы — дробью.

— Зато вкусный, — возразил брат.