Царь с востока

    Окончательно замирившись со Швецией и оставив в её руках часть Эстляндии с городами Ревель и Нарва, но вернув, золотом казны да дипломатическими усилиями Ордина-Нащокина, Корелу и Сердоболь, государь смог теперь обратить свой взор на польские земли, где уже пятый год гремела польско-казацкая война. Поначалу казацко-крестьянское воинство Богдана Хмельницкого одерживало одну победу за другой и даже подошло ко Львову, откуда сбежали польские войска, прихватив немало ценностей горожан. Хмельницкий удовлетворился меньшей частью, взяв с города плату за снятие осады. Вскоре татарские и казацкие разъезды появились близ Перемышля и Люблина, а по всем Восточным Кресам [6]начались волнения черни. Усугубило ситуцию тяжкое поражение польского войска под Зборовым, где король едва не был пленён татарами. Лишь приказ Хмельницкого об отводе войска помешал этому свершится, при этом татарский хан Ислям Герай остался крайне недоволен решением Богдана - ведь его воины были в шаге от великой удачи. В силу таковых обстоятельств король был вынужден пойти на переговоры и добиться заключения хотя бы временного перемирия. На переговорах хан Ислям сполна отплатил за нанесённую ему обиду, примкнув к польской стороне и потребовав от Хмельницкого подчинится решениям польского сейма. Гетману пришлось заключить не самый выгодный мир, в которых он лишь подтверждал старые привелегии казачества. А Ян Казимир сумел с умом распорядиться передышкой. При этом весьма кстати пришлось окончание великой войны. Магнаты Речи Посполитой скрипя зубами ссужали казну деньгами и в Польшу стали стекаться отряды оставшихся без работы солдат удачи со всей Европы - итальянцы, немцы, испанцы, валахи и венгры - все они с радостью принимались поляками и вливались в недавно набранные армии. Нарушив недолгий и хрупкий мир, они нанесли ряд чувствительных поражений восставшим, оттесняя их всё дальше на восток. Не гнушались поляки и подкупом крымцев - ненадёжных союзников Хмельницкого. Татары не раз покидали поле боя в самый ответственный момент, когда, казалось, победа была уже в руках казаков - и те терпели сокрушительные поражения. Богдану ничего не оставалось, как рассылать письма с просьбами о помощи - турецкому султану, крымскому хану и, конечно же, русскому царю. Никита Иванович и ранее получал таковые послания - с просьбами принять войско Запорожское под свою руку, да только не желал он до поры ссориться с Польшей, имея под боком враждебно настроенную Швецию. Теперь же, после переговоров в Нарве, в коих со шведской стороны участвовал риксканцлер Делагарди, царь мог разобраться с польскими делами. Кроме того, договоры предусматривали, в случае русско-польской войны, соблюдение интересов Стокгольма в Польше, то есть возможность шведского вторжения на земли Речи Посполитой. Государь уже составил ответ гетману, покуда осторожный, но твёрдый в намерениях оказать помощь восставшим, уже не только вооружением и деньгами. Подготовка к новой войне с вековым противником велась последние два года и царь не без оснований надеялся на возросшую ещё со Смоленской войны силу русской армии.

        ***

    Приближаясь к Путивлю, пушечный караван проезжал мимо очередной безвестной деревеньки, над приземистыми домами которой стелился сизый дым печей. Тихо и спокойно вокруг, только поскрипывает снег под полозьями саней да фыркают понурые лошади, выпуская клубы белого пара. Над стылым лесом с хриплым карканьем взмыла стая ворон, встревоженная, видимо, стуком топора, и начала кружить над запорошенными полями.

    - Пробирает... - утыкаясь носом в тёплый, отороченный мехом воротник шубы, пробормотал Ян Вольский, молодой полковник артиллерии.

    - Так то ляшская карета, а не ваш... Омни...Как его? - крякнув и утерев губы и усы, Василий Михайлович Беклемишев, убирал в необъятные свои одежды бутыль с дарёной ягодной настойкой.

    После двух лет опалы и вынужденного жития в Арзамасе боярин вернул таки расположение государя, обещав тому возвращение своего сына из Ангарии после окончания тамошнего университета и поступление его на службу отечеству.

    - Бричка, - махнул рукой полковник. - Нечего латынь употреблять без нужды.

    Хмыкнув в ответ, боярин попытался что-то рассмотреть через убелённое морозом мутное оконце, протерев его рукавом. Пустое дело - вокруг лишь голые деверья да снег.

    - К вечеру будем в монастыре, - заявил всё же Беклемишев уверенным голосом, после чего внутри кареты установилась тишина. Боярин вскоре задремал, шумно засопев.