Царь с Востока

С тех пор со всех волостей Эзеля в Аренсбург зачастили ходоки от крестьян, прося настоятеля церкви пророка Илии, построенной на окраине Аренсбурга, псковского протоиерея, отца Варфоломея, окрестить их в православие. Крестьяне рассказывали ему о притеснениях, чинимых им - а священник внимательно слушал просителей, сожалел об их незавидной доле, кормил в трапезной. Видя ласковый приём православного священника, число крестьян-просителей начало увеличиваться. Варфоломей и ранее несколько раз встречался с Брайаном, рассказывая ему про чаяния крестьянские. Но прежде Белов не смог бы действовать по своему разумению, не навлекая на себя гнева лютеранской церкви, шведских помещиков и баронов-немцев. Теперь же ситуация резко переменилась. Помимо прежней опоры воеводской власти - датско-немецкой дружины горожан и батальона наёмников, на острове оказались бойцы Саляева, три сотни воинов князя Бельского, полторы сотни стрельцов воеводы Ефремова, а также ангарцы из Карелии, которых возглавлял капитан Евгений Лопахин. Теперь настало время коренных преобразований на Эзеле и прочих землях воеводства. И пусть кто-то посмеет возразить! Для начала Брайан переговорил с Конрадом Дильсом, капитаном эзельской дружины, которую с подачи Сергея Бекасова давно уже величали милицией. Потом Белов долго общался с Йоргом Виллемсом, выполнявшим обширные функции в управлении воеводством. Оба современника этого века не поняли, почему воевода решил отнять земли у церкви и баронов и отдать их крестьянам? Виллемс посчитал это едва ли не святотатством, посягательством на жизненное устройство и принялся отговаривать Брайана. Спор был долгим и Йорг ушёл от начальника уверенный в том, что Белов совершит ошибку. Конрад же наоборот, изумившись, поддержал идею воеводы, но предупредил, что придётся усмирять мятежи баронов.

- Рано или поздно это пришлось бы сделать, - вздохнул Брайан. - Лучше сделать это тогда, когда я уверен в своих силах.

- Говорите, герр Йорг назвал это редукцией? - ухмыльнулся Дильс. - Что же, я готов помочь вам пощипать этих надутых святош и дворянишек.

- Я рад, друг Конрад, что могу на тебя положиться, - ответил воевода. - Надеюсь, Виллемс всё же примет грядущие перемены и поможет мне с составлением проекта указа.

А на следующий день в Аренсбург пришло важное сообщение. В Пернов прибыл и ожидал срочной аудиенции у эзельского наместника резко возвысившийся при Никите Романове Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, недавно назначенный главой Посольского приказа, а также пожалованный в прошлом году чином боярина. Как говорили люди, прибыл он из Москвы в великой спешке, по приказу царя. Чиновник, несмотря на относительную молодость, был весьма опытен и искусен в дипломатии и ещё при Алексее Михайловиче участвовал в нескольких важных переговорах с Речью Посполитой о межевании границ с Русью. Последним его делом было проведение границы с Датской Норвегией и установке там граничных столбов - это же предприятие стало первым для нового русского государя. Никиту Ивановича не устраивала неопределённость в Лопской землице, двоеданство её жителей, а также жалобы поморов, идущие с тех мест - поэтому по его твёрдому настоянию спорные территории были поделены пополам между коронами. Кристиан Датский пошёл на эту уступку ради заключения военного союза с Русью, получившей нового государя. Теперь же крепость Вардегуз, устроенная датчанами ещё в годы царствования Ивана Великого, передавалась Руси, и там уже располагался небольшой стрелецкий гарнизон. Поморские деревни Васино и Ваграево, называемые при норвежцах Вадсо и Вардо так же оказывались на русской половине Лопской земли, поделённой межою, которая шла по реке Тана, известной своим рыбным изобилием, от её устья и до самой шведской границы.

Бывавший уже на берегах Ангары, Афанасий Лаврентьевич на сей раз отошёл от привычно пышного посольского выезда, уподобившись самим ангарцам. Как бы сказали в двадцать первом веке - главой МИДа была проведена деловая встреча. Ордина-Нащокина сопровождали лишь двое приказных подьячих и личный писарь, остальное посольство было оставлено им в Пернове. Датский бот, недавно ходивший к Неве, доставил чиновников в порт Аренсбурга. Как и предполагал голова приказа, встреча прошла холодно, без оркестра и почётного караула, которых он вдосталь наблюдал в своё время на Ангаре. Сибирский воевода Эзеля был сдержан, когда приветствовал Афанасия. Сухо поинтересовавшись здоровьем государя и его семьи, а так же семьи приказного головы, Брайан пригласил его в замок. В крытом возке Белов не проронил ни слова, сохраняя молчание до конца поездки.

Едва гости и хозяева расселись за огромным, застеленным дорогой тканью, столом в нижней зале замка, едва наполнили бокалы венгерским вином, чиновник Посольского приказа заговорил, понимая, что эзельцы ждут от него только одного. За этим Афанасий Лаврентьевич и приехал в Аренсбург. Отставив бокал в сторону, Ордин-Нащокин поднялся с лавки и, оглядев мрачные лица островитян, хрипло проговорил: