Царь Саул

Вышел из шатра Саул, внешне спокойный, но томимы и тревогой. Тут же стояли, положив ладонь на рукоять железных мечей, Абенир, Янахан и остальные приближённые, сыновья и начальники элефов.

   — Что он хочет? — спросил Саул Абенира. — Я плохо его понимаю.

   — Позволь, господин мой и царь, я переведу. — Ершалаимец Ард вслушался в слова, которые громко и чётко выкрикивал пелиштимский полководец. — Это их главный вождь, князь Полимен. Видишь, у него плащ красный с золотом, на шлеме вверху рыба, а позади конский хвост. Рядом один безбородый гудит в раковину. Второй держит тонкую длинную палку с красной тряпкой. Нечестивый князь вызывает от нас воина для единоборства. Он кричит: у нас Дагон, у вас невидимый Ягбе. Кому из единоборцев лучше поможет его бог, тот и победит. И не надо сражаться всему войску. Если их человек падёт, то они на сегодня признают силу Ягбе и уйдут в свои города. Если же пелиштимец победит нашего, мы должны уйти в Гибу. Тогда они заберут Михмас, Галгал и всю землю Эшраэля до Ершалаима.

   — Может быть, принять его условия? Кто выйдет против пелиштимского бойца? — Саул оглянулся на плотные ряды своих воинов.

   — Я выйду. Разреши, отец! — загорелся боевым неистовством Янахан.

   — Тебе ещё рано, сын мой. И надо посмотреть, какого единоборца выставят пелиштимцы. Ответь, Ард. Я согласен принять его условие.

Ард прокричал в ответ, что царь Саул не возражает против поединка.

Полимен кивнул, снова поднял руку и отдал своим воинам какое-то приказание. Ряды пеласгов зашевелились и разомкнулись. Предваряемый одобрительным гомоном, из их рядов вышел человек такого огромного роста, что это показалось Саулу невероятным. Он слегка растерялся и от растерянности подумал: наверное два пелиштимца соединились в одно целое — один встал другому на плечи». Конечно, эта мысль сразу была отброшена, как нелепая и смешная.

Вышедший для поединка поражал ростом и шириной плеч. Он был намного больше высокого и могучего Саула. На голове его сиял начищенный медный шлем с гребнем крашеных красных перьев. Огромное тело воина обтягивали чешуйчатые доспехи, бронзовые налокотники, стянутые ремнями поножи и башмаки из жёлтой кожи украшали узоры: вычеканенные фигуры зверей и птиц. Такие доспехи имели цену, равную боевой колеснице. (Это предположил Абенир и, кажется, не ошибся). На кожаном поясе с бронзовыми розетками и серебряной пряжкой висел в дорогих, украшенных золотом ножнах железный меч с чернёной рукоятью, а с левой стороны — чудовищная палица, окованная медными шипами. Гигант опирался на копьё с железным, наточенным до синевы наконечником. Древко копья напоминало мачту небольшого судна. Не исключено, что сравнение с мачтой являлось всё-таки преувеличением. Однако такое мнение создалось среди ополченцев ибрим, устрашённых нечеловеческими размерами этого воина.

   — Галат! — донеслись до них возгласы пеласгов. — Он создай богами по своему подобию! Галат непобедим!

Некоторые эшраэлиты сообразили: слово, которым пеласги называли этого быка в обличье воина, не имя, а только обозначение его племени. То, что этот воин из-за его роста и силы был посвящён богу Дагону или хурритскому Тешубу, делало его имя запретным. Даже собратья не знали его настоящего имени а пеласги звали его просто Галат.

Как это часто случается с чрезмерно высокими людьми, лицо Галата отличалось длинным, преувеличенно тяжёлым подбородком. Он обладал плосковатым носом с широкими ноздрями и небольшими коричневыми глазками, невыразительными и малоподвижными. Галат не очень тщательно соблюдал обычай удаления растительности на лице. Поэтому у него на щеках и конце подбородка пушилась светло-каштановая ворсистая борода, слившаяся с кудреватыми усами. Лоб закрывал узкий козырёк шлема, заметны были толстые, почти сросшиеся в одну линию брови.

Лицо Галата выглядело довольно благоприятно в обычное время, когда его не обезображивал гнев. Сейчас он старался быть насмешливо-высокомерным, зная, какое впечатление производит его великанья внешность. Сбоку от Галата шёл его оруженосец, рослый воин, нёсший тяжёлый щит, — на щите застыли отлитые в бронзе фигурки сражающихся.

Спустившись в Долину дуба, Галат стал прохаживаться вдоль стоявших на возвышенности ополченцев Эшраэля. Будучи уверен, что в рядах людей ибрим не найдётся человека, который решился бы на бой с ним, он не скрывал своего превосходства. Не дождавшись в течение длительного времени соперника, великан начал раскатистым голосом выкрикивать оскорбления.

   — Зачем вы пришли воевать? — спрашивал с небрежным смехом Галат. — У вас сердца не бойцов, а робких серн. При появлении льва они бегут в ужасе, не смея сопротивляться. Я свободный воин. А вы рабы царя Саула, который пригнал вас сюда насильно.