Царь славян

Вернёмся к Иоанну Лагосу, рассказ о котором помещён Никитой Хониатом непосредственно перед Иоанном Комниным (он же Иоанн Креститель). Сообщается следующее. «Спустя несколько времени возникло другое бедствие, которое дошло И ДО ПРОЛИТИЯ КРОВИ. Некто Иоанн, по прозванию ЛАГОС, получив от царя под своё начальство, преторианскую ТЮРЬМУ, вздумал извлекать отсюда… деньги… Многие уже ДОНОСИЛИ ЦАРЮ О ПРЕСТУПНЫХ ДЕЙСТВИЯХ ЭТОГО ЛАГОСА, но он, обещая исправить зло, постоянно откладывал своё решение, как будто его непреодолимо что-нибудь удерживало. Поэтому Лагос нисколько не трусил… и даже совершенно открыто продолжал по-прежнему злодействовать… Раз он взял под арест одного ремесленника, дал ему хорошее число палок в спину и присудил обрить ему голову. ЭТО ПРОИЗВЕЛО МЯТЕЖ… особенно между товарищами по ремеслу с пострадавшим. СМЯТЕНИЕ ОБНЯЛО ВЕСЬ ГОРОД, и значительная толпа ремесленников бросилась в преторию с намерением ПОЙМАТЬ ЛАГОСА, но он убежал быстрее зайца и исчез оттуда. В то же время новые толпы народа устремились в Великую церковь с целью провозгласить другого царя… Царь, которого в это время не было в городе, и который находился тогда с ХРИСОПОЛЕ (то есть в Городе ХРИСТА — Авт.), послал отряд лейб-гвардии занять преторию. Но едва только появился с этим отрядом епарх столицы Константин Торник, как чернь… рассеяла весь отряд лейб-гвардейцев, потом выломала ворота претории, выпустила на волю всех заключённых, разграбила устроенный там христианский храм и до основания разрушила сарацинскую молельню. Сделав всё это без всякого смысла, мятежники подступили к так называемой медной тюрьме с целью и там распорядиться подобным же образом. Однако когда один из зятьёв царя… привёл с собой царское войско, волнение начало утихать… К вечеру мятежники разошлись по домам, а на другой день не было уже ни ропота, ни попыток к вторичной битве» [141], с. 197–198.

Здесь мы видим повтор истории Андроника-Христа, а точнее — самого конца его царствования. Напомним, что мятеж против Андроника подняла знать, возмущённая тем, что Андроник слишком сурово относился к ней и не хотел смягчать правосудие по отношению к богатым или знатным лицам. В том числе и к своим родственникам. Обиженная знать поднимает мятеж, собирается в Великой церкви и провозглашает там нового царя. Андроник в это время находится вне столицы, в загородном дворце. Он посылает своих приверженцев укротить волнение, но безуспешно. Мятеж сопровождается разгромом тюрьмы и дворцов. «Разломаны были замки и запоры государственных темниц и открыт свободный выход заключённым, между которыми не все были преступники, но и люди, знаменитые родом… Народ расхитил не только все сокровища, какие хранились в ХРИСИОПЛИСИЯХ (вероятно, в Христовых Палатах — Авт.)… из оружейных палат похищено было множество оружия. Грабёж простёрся даже и на храмы, находившиеся в царском дворце» [139], с. 434–437. Затем во дворец вступает новый император Исаак Ангел и буйство толпы стихает.

Буквально то же самое описано Хониатом ещё раз как «восстание Лагоса». Лагос является начальником тюрьмы и «притесняет хороших ремесленников». Возмущённые «ремесленники», обиженные таким обращением с ними, поднимают мятеж и устремляются в Великую церковь, чтобы провозгласить нового царя. Имя царя не названо. Понятно, почему. Хониат вставил данный рассказ не на своё место, а в середину правления Алексея Ангела-Комнина. Так что «новый царь» был бы здесь неуместен. Пришлось «забыть» его имя. Тем не менее, след остался.

Мятеж при Лагосе, как и при свержении Андроника, сопровождается разгромом тюрем, освобождением преступников, грабежом церквей. Как и в истории Андроника, царь в этот момент находится за городом и посланный им в столицу отряд не смог остановить восставших. Здесь рассказ Хониата о восстании Лагоса по сути дела сходит на нет: «На другой день не было уже ни ропота, ни попыток к вторичной битве» [141], с. 198. Тут Хониат заканчивает «вставку», забывает о ней и плавно переходит к продолжению рассказа о царе Алексее Ангеле-Комнине.

По-видимому, события, связанные с Андроником-Христом настолько часто обсуждались в первоисточниках, которыми пользовался Никита Хониат, что он невольно несколько раз повторяет это описание в своей «Истории». Один раз — подробно и более или менее полно. А в других случаях — довольно глухо и отрывочно.

45. Ещё одно глухое упоминание о мятеже против Андроника-Христа, как об «изгнании из Рая»