Царь Соломон. Мудрейший из мудрых

Значит, события, описанные в Книге Судей, относятся к моавитянам, которые, как мы убедились, оказались более сильными и с которыми Иеффаю приходилось считаться, а не к аммонитянам, которые во времена Давида и Соломона оказались определенно слабее, чем моавитяне, и были оттеснены обратно к Арнону. Одно ясно: испытывавшие сильное давление израильтяне из Галилеи (что означало не только город, носивший то же название, но всю израильскую территорию, расположенную к востоку от Иордана) снова призвали Иеффая, изгнанного из-за необузданного и воинственного нрава в лесистые горы. Израильтяне потребовали, чтобы он доблестно защищал их как от аммонитян, так и от моавитян. Город виноторговцев Авель, откуда он изгнал их, «поразил поражением» (Суд., 11: 33), все еще существовал в 200 году до Рождества Христова неподалеку от столицы Равва в верховьях реки Иавок.

После этой победы восточноиорданские племена, вероятно, прожили в относительном мире в течение нескольких сотен лет. Но когда далеко на западе, на Ханаанском побережье, филистимляне успешно выступили против Израиля, правитель Наас Аммонитянин решил, что настал благоприятный момент, чтобы вторгнуться на прилегающую к его землям израильскую территорию.

В Библии говорится, что он осадил Иавис Галаадский и согласился прекратить военные действия, если все мужчины выколют себе правый глаз, что обесчестит весь народ Израиля (1 Цар., 11). Народ Галаада призвал на помощь Саула. Услышав об этом, он разрубил пару волов на части и разослал кровоточащие куски всем племенам израильским. Его послы объявили, что если кто-то откажется от сражения за своих собратьев, то с его скотом поступят подобным образом.

Вскоре собралась огромная армия, город Иавис был освобожден, а аммонитяне разбиты. Так, отразив угрозу со стороны аммонитян, государство выдержало первое испытание. Понимание необходимости объединения племен восторжествовало, великая армия поднялась, и Саула признали царем. И после его смерти народ Иависа оставался преданным своему спасителю. Когда после ужасной битвы при Гелвуе тела Саула и его сыновей были выставлены филистимлянами на позор в Беф-Сане, они сняли их с городских стен, чтобы похоронить в своем городе.

Позже они сохранили верность единственному оставшемуся в живых Иевосфею, сыну Саула, который отомстил филистимлянам на их собственной территории.

Благодаря поддержке он оставался вплоть до своей насильственной смерти признанным наследником отцовского трона и соперником Давида в стране, расположенной к западу от Иордана, в восточной части Северного царства.

Когда Давид стал царем, дипломатические отношения с аммонитянами, кажется, начали улучшаться. Поражение, которое он нанес моавитянам, возможно, заставило его оказать милость Аннону, сыну Наасову, «за благодеяние, которое оказал мне отец его» (2 Цар., 10: 2). (Тот помогал Давиду во время войны – сам Давид говорит о гостеприимстве, оказанном ему Наасом.) Поэтому после его смерти Давид и отправил посланников к его сыну, чтобы высказать свое соболезнование.

Но представители военной партии аммонитян сказали Аннону, что эти люди присланы, чтобы шпионить за ним, теперь самое время напасть на Давида, который побил филистимлян и теперь станет искать союзников среди арамейцев. Услышав об этом оскорблении, Аннон повелел обрить каждому посланнику половину бороды и обрезать одежду до чресел. Одновременно были приведены в готовность войска и призваны наемники из Сирии.

Теперь Давиду не оставалось ничего другого, как пойти против аммонитян и небольших арамейских государств, выступивших как их союзники. После серьезных испытаний арамейцы потерпели окончательное поражение. Вторая армия под командованием Иоава в то же самое время осадила Равву. Давид вошел в покоренный город и привез в Иерусалим драгоценную царскую корону и богатую добычу.

Для Давида осада этого города имела особое значение. Когда хеттянин Урия, один из военачальников в армии Давида, принял участие в осаде города вместе с Иоавом, Давид оставался в Иерусалиме, охваченный страстью к Вирсавии, жене Урии.

Возникла трагическая ситуация, хотя оба мужчины сохраняли по договоренности все в тайне. Когда Давид узнал, что Вирсавия забеременела от него, чтобы скрыть это, приказал Урии отправиться в отпуск домой. Обеспокоенный судьбой государства, Урия отказался покинуть казармы ради комфорта и покоя в своем доме. Чтобы страсть к жене не овладела им, вечером Урия напился.

Давид понимал, что, войдя к жене, Урия нанесет оскорбление ему, царю, а этого верный слуга себе позволить не имеет права. Поэтому Урии не оставалось ничего другого, как принести в жертву свое чувство, чтобы не мешать любящим. Давид же понимал, что в этих обстоятельствах Вирсавии нужно было обязательно найти мужа.