Присутствовал и считающийся просто аккредитованным участником, но на самом деле — дуайен или высший сотрудник Дипломатического Корпуса, Благороднорождённый Представитель Верховного Великого Мастера Суверенного Ордена Мальтийских Рыцарей; время от времени в Белле расходились слухи, во всех языцех расписывающие, что Мальтийские Рыцари давно уже не суверенны
[14]
; но Министр Иностранных Дел и без того был
— Однако — прибавил он, — нам следует принимать вещи такими, какие они есть. Я пришлю вам заметку по американскому вопросу. [ «О,
— Понятия не имею, я так давно штудировал Данте — жалобно ответил министр Иностранных Дел.
Именно тогда — то есть, на дневном приёме — Его Младшее Высочество Коронный Наследник, в ответ на вопрос, считает ли
— Это ведь вроде Абсентии?
— О, Ваше Младшее Высочество! Конечно же, вы помните [
— Ну и что с того? Белиберда. Значит, он туда сбежал. Помните, этот, как-его-там, который проиграл полковую казну и сбежал из страны? Его ведь осудили заочно, разве нет?
— О, Ваше Младшее Высочество! Монгольская
— Что-то вроде «Туннеля Любви»?
По счастью, в тот миг ближайший и недавно прибывший эмиссар (Сё-гун из Эл-Ита или кто-то такой откуда-то там) спросил, не может ли он услышать какой-либо пример исконной музыки Скифии-Паннонии-Трансбалкании. Доктор Эстерхази немедленно завёл тенором рефрен популярной мелодии, которую Благородный Инфант явно слыхал; и, через мгновение, баритон Коронного Наследника с энтузиазмом подхватил:
пей, пей,
пей, пей,
О, пей, пей,
Если бы Европейским Конгрессом можно было руководить, как хором в песенном клубе, то Скифия-Паннония-Трансбалкания несомненно преуспела бы.
Между тем, Эстерхази явно подошёл срок отправиться на вакации — или, как говорят американцы, в отпуск.
Наследник считал, что в Великой Византии вепри мелковаты, а оленей маловато; к тому же, рельеф не подходит для кавалерийских атак; эти воззрения он распространял и на прилегающие области Гипертракийских Гор. Наследник туда наезжал, но нечасто. А Коронный Наследник вообще никогда не ездил туда, где отсутствовали легкомысленные театрики, кабаре, ипподромы и мюзик-холлы. Но, каждые семь с половиной лет, пусть даже случится засуха, наводнения или что-то ещё, король-император отправлялся туда; и, несколько лет назад, при одном таком визите, встретились Эстерхази — как королевский служитель и Йохан Попофф — как князь-хозяин: и вот так зародилась эта необычная дружба.
И поэтому, вскоре после того, как ван дер Клустер отбыл в Загреб, доктор Эстерхази отложил разработку паровой техники ради визита в Гипертракийские Холмы, дабы убить двух зайцев одни выстрелом.
— И что ты собираешься делать с этими кусочками самоцветов, которые насобирал? — спрашивает князь Попофф за столом.
— А, пустое, вставлю некоторые из них в брошки и раздарю моим тётушкам, — поспешно отвечает Эстерхази — не желая надоедать своему хозяину скучными описаниями порошкования, спектроскопического анализа и тому подобного…
…к тому же, он
— Прекрасно, — замечает хозяин. — Значит, ты не будешь раскапывать огромные ямины и развращать моих людей деньгами. В огромные ямины иногда