Царь зверей

Джонс почти сразу пришел в себя. Таинственное хриплое дыхание испугало его, но он сейчас же взял себя в руки, как только понял, в чем дело. Зная прекрасно свою способность быстро бегать, он был уверен, что сумеет перехитрить буйвола и убежать от него, нырнув в лагуну, если это окажется необходимым. Но он не имел никакого намерения бежать, ему хотелось обойтись без этого. Он стоял как вкопанный, спокойно выдерживая взгляд животного.

Сначала казалось, что буйвол, недовольный появлением человека, собирается сейчас же напасть на него. Он рыл копытами песок, злился, а между тем не решался двинуться с места. Но вот он фыркнул и ступил два шага вперед. Непонятная однако неподвижность человека охладила ярость громадного животного. Хвост, которым буйвол сердито бил себя по бокам, внезапно опустился, и он отвел глаза в сторону, словно вспомнил о чем–то. Затем глухо заревел и, повернувшись назад, направился к реке. Раза два останавливался он и с вызывающим видом оглядывался, как бы надеясь, что человек будет преследовать его. Но Джонс стоял по–прежнему неподвижно, опираясь на свое копье, и не двигался с места, пока буйвол не перешел вброд на другую сторону реки.

— Надо пойти и выспаться теперь, чтобы не спать ночью, — сказал Джонс, поспешно направился к дереву и взобрался на него с легкостью шимпанзе.

Джонс крепко спал в течение всего полуденного жара, а остаток дня провел, стараясь получше укрепить свое жилище. Он притащил к дереву корабельные обломки и целую кучу длинных побегов дикой виноградной лозы, состоящих из необыкновенно крепких волокон. Пользуясь побегами винограда вместо веревок, он устроил себе очень прочную платформу с загнутыми вверх краями. Эти загнутые края не дадут ему свалиться вниз во время сна. Жилище его показалось ему теперь очень удобным для такого, как он, заброшенного человека. Только бы леопарды оставили его в покое. Если же они не согласятся на это, он вынужден будет дать им хороший урок.

Незадолго до захода солнца он принес к себе на дерево целый пучок веток смоковницы, затем сухой сосны, собранной среди обломков, и полудюжину раковин с острыми краями. Он надеялся прогнать сон, занимаясь приготовлением тонких, мягких волокон, которые должны были служить ему вместо трута при добывании огня. Но ему не удалось провести спокойно вечер, так как он не успел еще изучить всех свойств тропического леса.

Где–то вдали раздался вдруг оглушительный рев. По спине Джонса забегали мурашки. Леопарды не могут так реветь. Таким ревом возвещали о своем приближении только лев и тигр. Но львы здесь не водятся. Как будет он таким жалким оружием бороться с тигром? Сердце его замерло, и он стал прислушиваться к малейшему скрипу, готовый вскарабкаться, словно испуганная обезьяна, на самую верхушку дерева. Скоро однако к нему снова вернулась прежняя вера в силу человека. Он сказал себе, что он, даже голый и одинокий, все же господин над всеми этими зверями. Сколько раз читал он, как совершенно голые дикари, не имея никакого оружия, кроме заостренной палки, охотились в одиночку на тигров и ягуаров. Нет, он даст урок тигру, когда это понадобится, и заставит его уступить ему дорогу, как леопарда и буйвола. До самой темноты сидел он и острой раковиной стругал конец копья, пока копье стало острое, как игла.

Рев тигра распугал всех обитателей леса, и никто не вышел к реке на водопой. Продолжительное безмолвие это казалось зловещим Джонсу. С необыкновенным напряжением прислушивался он к малейшему шуму, и ему начинали уже чудиться несуществующие звуки. Один раз ему показалось даже, что он слышит тяжелые шаги под самым деревом. Он взглянул вниз, но никого там не увидел.

Но вот наконец взошла луна. Красный вздутый диск ее выглянул из–за горизонта, когда из чащи леса на расстоянии ста шагов от дерева вышел тигр. Ясно было, что он сразу почувствовал присутствие человека, так как с грозным видом потянул в себя воздух и сразу направился к дереву.

Когда полосатое зловещее животное подошло к дереву и устремило на Джонса свои страшные глаза, Джонс выругался и бросил в него обломок дерева.

Обломок ударил тигра по морде. Тигр заворчал от удивления и бешенства. Попятившись назад, он прилег к земле и прыгнул на самую нижнюю ветку, которая росла с правой стороны ствола. Крепко вцепившись когтями передних лап в развилину ветки, он провисел в таком положении секунды две, упираясь задними лапами в ствол дерева, и вскарабкался затем на сук.

Этого только Джонс и ждал. Он лежал, растянувшись на платформе, и держал копье наготове.

Легонько взмахнув им, он два раза ударил тигра по морде и попал ему острием прямо в глаз. Тигр заревел от боли, поднял заднюю лапу на следующую ветку и, повернув голову в сторону, чтобы избежать ударов по морде, подставил в то же время шею и горло.