ЦАРААТ

Игорь ничего не ответил. Усмехнулся и растворился в толпе. И правильно, ведь отвечать было нечего на правду. Он зарвался. И может, сам это хорошо понимал, но жажда утолить собственные амбиции, жажда возвыситься, может даже жажда власти толкала его вперёд, прямо на скалы. Он, реально, не понимал, с кем связался, какую могущественную силу представляют собой некроманты, на что способно наше ведомство. Мне было его просто жаль, что он, ослеплённый своими ложными идеями, так же ослепит ими незрелые умы и уведёт их в никуда.

– Я виделась с Игорем! – объявила я прямо с порога по возвращении.

– Ананке, ты с ума сошла? Я же просил тебя не покидать замок без охраны! – возмутился король.

– Извини, но охрана привлекает излишнее внимание.

– И где ты была, позволь спросить?

– Возле здания Отдела.

Балдуин всплеснул руками.

– Ананке, ты подвергла себя опасности! И ради чего? Пойми, я очень волнуюсь за тебя.

– Я знаю. Но мне важно знать, какие настроения у протестующих.

– Тебя могли узнать и…

– И что бы они сделали? Я – некромант.

– Они могли бы тебя избить, не дай Бог. Ты бы, сто процентов, наслушалась в свой адрес гадостей.

– Ну, ничего же этого не произошло! Зато я встретилась с Игорем. И узнала много нового для себя.

– О чём ты? – спросил Рено.

– Он просто решил поиграть в Бога. Чем-то он напоминает мне Эвклидиса. Того тоже мучили бредовые идеи. Игорь считает, что некроманты не нужны, что мёртвые прекрасно справятся без них. Он вознамерился вернуть правильное, в его понимании, мироустройство – то есть, без некромантов.

– Больной! Он хоть понимает, с какой силой связался? – возмутился де Шатильон.

– А ему всё равно. Он поглощён своими губительными идеями. Здравый смысл там отсутствует. Что самое плохое – что он влияет на массы людей и внушает им эти бредовые идеи… Я не понимаю, что нас так разделило? У нас же с ним была одна Родина. Мы принадлежали одной культуре, одной религии, говорили на одном языке. Он пошёл на войну, защищать Родину, защищать меня в какой-то степени. И теперь…

– Земная жизнь в прошлом. Кто её здесь вспоминает… – Сказав это, Рено смущённо взглянул на короля. Он-то как раз постоянно думал о своём земном существовании, почти каждый день прокручивая произошедшие события в голове. Земная жизнь не отпускала его. Я сомневалась, что она собиралась когда-нибудь это сделать.

– Игорь упоминал Карфаген. Нужно предупредить Ярослава, чтобы он был начеку. А лучше мне самой туда отправиться.

***

Но я не успела. Произошла диверсия. Протестующие взорвали склад с боеприпасами в Карфагене, в результате которого развоплотилось около десятка умрунов, поддерживающих некромантов.

– Терпеть дальше это нельзя! Мы должны ответить! – заявил Ксеркс. – Если они не понимают никакого другого языка, кроме языка силы, мы нанесём им удар!

– Будем бороться против своего народа?

– Они – не наш народ. Наш народ не восстал бы против нас.

В тот раз я всё-таки посетила экстренное собрание некромантов. Оно происходило в Иерусалиме.

– Не все умруны нам друзья, Ананке. Когда ты уже это поймёшь!

– Хорошо, мы ответим, но прежде я поговорю с ними.

– Надеешься их образумить? Владимир уже пытался выступить перед ними, но в него полетели бутылки. Рено де Шатильон, который теперь возглавляет Отдел по взаимодействию с некромантами, неоднократно обращался к протестующим, призывал их к миру и порядку, пытался убедить в том, что все разногласия решаемы, но его тоже не стали слушать. Попробуй теперь ты, Ананке. Только помни, что времени осталось мало, и пока ты там будешь перед ними распинаться, они используют это время, чтобы спланировать ещё какую-нибудь гадость.

– Я должна попытаться, – ответила я.

Теперь даже король Иерусалима выступал за ответные меры, но он согласился дать мне немного времени.

– Целесообразно искать мира, если чувствуешь, что проигрываешь. Но сейчас сила на нашей стороне. Мы можем легко подавить этот бунт, – сказал он, и я никак не ожидала от него этого услышать. – Некроманты ждут лишь твоего одобрения, потому как окончательное решение по данному вопросу не может быть принято, если кто-то против или воздерживается.

– Подавить бунт – значит, стать теми, кем они нас считают.

– Бога ради, Ананке! Никто же не говорит о физическом устранении неугодных! Мы просто разгоним их и будем пресекать любые попытки новых незаконных собраний.

– А всех подозрительных будем ссылать в Лимб? Когда так было? Сейчас, подожди… Кажется, во времена правления диктатора Эвклидиса. История делает круг даже в мире Посмертия!

– Ты зря иронизируешь. Ни я, ни твоё ведомство не собираемся никого ссылать.

– Если мы подавим бунт – он вспыхнет в другой области мира Посмертия. Такова психология людей – они как попугаи повторяют друг за другом, наивно называя это «солидарностью». На самом деле они просто боятся пойти против толпы… Но если протестующие умруны разойдутся сами, ничего не будет, восстание утихнет, и мы сохраним мир.

– Как же ты собираешься заставить их разойтись?

– У меня есть план. Но мне понадобится твоя помощь.

9