Царетворец. Волчий пастырь. Книга четвертая (СИ)

Если ламии за спиной я действительно не боялся – лишь опасался того, что неразумная змеедева может банально стать инструментом чужих интересов, как было с пытавшейся меня убить альтаиркой, то вот полет… Мда, неуютно.

Под нами, под копытами демонических скакунов, пламенела воздушная дорога, позади оставался черный дымный след. Мы с Филиппой уже совсем недавно ознакомились с небесным бегом, а вот Доминика подобное испытывала впервые и совершенно не скрывая эмоций, просто визжала от восторга.

Филиппа не сильно отставала в выражении эмоций – вновь расстегнув куртку, она откинулась назад в седле и смеялась. Плотный ветер ушел, но завихрения к нам приходили. Совсем как в мобиле-кабриолете, так что шикарные волосы баронессы растрепало, а полы куртки то и дело полностью распахивались, открывая взгляду приятное зрелище. Очень, надо сказать, приятное. Встретившись с моим осуждающим взглядом, баронесса вдруг чарующе улыбнулась.

– Это в варгрийском войске не допускаются нарушения формы одежды и расхлябанность во внешнем виде, – негромко произнесла Филиппа. Руки ее при этом, широко распахнув полы куртки, легли на талию, ладони мягко скользнули выше и выше, приподнимая аккуратную грудь. Алого бюстгальтера, кстати, на баронессе больше не было.

– Но мы ведь больше не в варгрийском войске, мы теперь свита королевы-ведьмы, – улыбка баронессы стала еще более чарующей. – Мой лорд, – добавила она, склонив голову, но не отводя при этом от меня загадочного взгляда.

Доминика, ошарашенная полетом, слов и действий Филиппы даже не замечала. Или не хотела замечать – она продолжала визжать и удивляться происходящему. Я ей не мешал. И даже когда ведьмочка начала вставлять в визг восхищенные, но отнюдь непечатные комментарии, я ее по-прежнему не одергивал.

Потому что в этот раз в небо нас подняли не черно-зеленые крылья Морриган, а пламенеющие крылья Астарты. И мне сейчас было еще более неуютно, чем в прошлый раз – ну не нравится мне, когда под копытами коня лишь чернильно-огненная пелена, тем более созданная чужой богиней. И Доминику я не одергивал, потому что мне было страшновато от перспективы как-то сломать нашу с ней связь. Да и вообще все сломать – картины, как сыпались с неба всадники Дикой охоты после обрушения башни, у меня сейчас очень четко стояли перед глазами.

– Братик, ты чего такой кислый? Как будто через день по небу летаешь! – обернулась ко мне Доминика.

– Вчера летал, – пожал я плечами.

– Скучный ты, – Доминика только рукой махнула, и вновь стала восторженно глазеть по сторонам, наблюдая проплывающую снизу красную выжженную землю.

Да, эмоции восторга полетом я совсем не показывал. Впрочем, это не означало, что у меня их не было – они просто занимали следующую ступень сразу после беспокойства о безопасности полета. Но осознание того, как именно мы сейчас передвигаемся, все же поражало и удивляло.

Не до восторженного визга, как у Доминики, но и не так далеко от него. Все же воздухоплавание всегда было уделом лишь Императорского Флота. Воздухоплавание разумных существ, я имею в виду – отряды Дикой охоты, которые пересекали небо в пелене магических бурь, все же к полноценным разумным существам не отнесешь. Демоны Дикой охоты не были живыми в полном смысле этого слова. Каждый из них был ограниченно разумным существом – получившим материальную форму призраком погибшего индигета, высшего демона или даже впавшим в безумие личом. Всех тех, кто когда-то обладал даром владения силы, но или умер неправильно, или не смог попасть в Посмертие, потеряв при этом разум.

И, как не вызывает удивления летящий файербол, так и призраки Дикой охоты не вызывали удивления у тех, кто их видел. Ну летят и летят, птицы тоже как-то летают. Совершенно другое дело мы сейчас – первая разумная Дикая охота. Хотя, мы уже не Дикая – потому что группа разумных, и не охота – потому что нет всепоглощающего желания убивать живых, как у материализованных силой Сияния призраков.

С такими мыслями я и возглавлял наш бег по небу, пока Филиппа и Доминика неприкрыто наслаждались полетом. Красно-коричневая, изрезанная каньонами равнина разлома стелилась далеко внизу, а впереди уже показался город Зашари. Огромный, раскинувшийся на скальной плите, увенчанной дымом действующего вулкана, по склонам которого медленно стекали потоки лавы.

По мере приближения на склонах вулкана я замечал многочисленные рукотворные конструкции, явно ограничивающие раскаленные потоки. Уводящие их в сторону от долины, исчерченной глубокими каньонами. В каждом из которых, словно соты, располагались пещеры. А за каньонами, надо же, виднелись вполне обычные городские районы. Архитектурой мало чем отличающиеся от поселений народов Великой пустыни – там тоже жара постоянная, и тоже примерно также строят.

– Спускаемся? – поинтересовалась Доминика.