Цареубийство в 1918 году

«По прибытии останков царской семьи во Францию Жанен обратился к Вел. кн. Николаю Николаевичу с предложением взять на себя их хранение, что, казалось бы, последнему и следовало сделать как старшему в роде… Но он отказался. Этот совершенно непонятный отказ был связан с еще более непонятным и загадочным указанием передать останки царской семьи… «Совету послов», который возглавлялся бывшим послом

М. Гирсом и состоял из специфических личностей вроде Маклакова, Бахметьева и др… Какое отношение имели все эти космополиты к памяти и останкам ненавистной им царской семьи? На каком основании Великий князь передал их заведомо исконным врагам Национальной России?!» – из статьи С.Бушилова «Где останки царской семьи?» в газете «Наша страна», Буэнос-Айрес.)

Серьезный промах Соколова в важнейшем пункте, то есть в определении места погребения, которому он без преувеличения уделил главное внимание в процессе своего следствия, неизбежно ставил под сомнение и все остальные его выводы. Сторонники Соколова в монархической эмигрантской среде это понимали: не случайно открытие Гелия Рябова вместо естественной радости вызвало в монархических кругах брюзжание, скепсис и многочисленные требования «проверок».

…Но я, кажется, пока не объяснил, почему публикации Гелия Рябова, открывшего неизвестную царскую могилу, а вслед за ним отрывки из книги драматурга

Эд. Радзинского, опубликовавшего в «Огоньке» несколько важнейших новых источников по истории цареубийства, заставили меня заново переработать мою рукопись.

Опираясь на следственные документы, я составил собственную гипотезу о том, как именно протекало преступление и кто в нем участвовал. Она не совпадала ни с версией Соколова, ни с опровержением ее у Бруцкуса. Неожиданно в печати появились новые документы, которые ее полностью подтвердили. Но, согласитесь, странным казалось теперь опубликовать в качестве гипотетических такие сюжеты, что были уже подтверждены независимыми источниками. Мне, однако, жалко было вот так взять и выбросить из текста все свои «вычисления истины», тем более, что множество эпизодов, имен, фактов пока еще не были достоверно установлены даже с помощью новых публикаций. А вдруг где-нибудь хранятся, в провинциальных или частных архивах, совсем новые документы, могущие подтвердить или, наоборот, опровергнуть умственные выкладки, сочинявшиеся в далекой от Екатеринбурга и Москвы иерусалимской квартире?

И я решил сделать именно то, что читатель найдет ниже: сначала показать ему, как по проговоркам на допросах, по осколкам шифровок вычислялись автором этой книги скрытые от обычного взора детали потаенного преступления, а потом цитировать подтверждающие мои предположения новые документы.

Закончив это длинное предуведомление, познакомившее читателя с исторической борьбой вокруг давнего преступления, с автором книги, его союзниками и оппонентами, с мотивами его действий, – приступаю далее непосредственно к сюжету исследования.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ СЛЕДСТВИЕ

А судьи кто? За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима
Сужденья черпают из забытых газет
Времен
колчаковских
и покоренья Крыма

М.Булгаков. Багровый остров.

Глава 6 СТАРТ И КУЛЬМИНАЦИЯ: СЛЕДОВАТЕЛЬ НАМЕТКИН И СУДЬЯ СЕРГЕЕВ

Мифы окружают не только само преступление, но и следствие.

Вот, например, как описал следствие профессор Пайпс, которого я сам называл лучшим знатоком общей истории России:

«Первые несколько месяцев были упущены, так как следователи не прилагали никаких серьезных усилий в расследовании событий. В январе 1919 г. адмирал Колчак, объявивший себя к тому времени Верховным правителем России, передал руководство следствием генералу М. К. Дитерихсу. Последний был некомпетентен в делах судопроизводства, и в феврале на его место был назначен адвокат из Сибири Николай Соколов. Следующие два года Соколов полностью посвятил себя работе, без устали допрашивая свидетелей и выискивая любые вещественные доказательства и всякого рода сведения, могущие пролить свет на происшедшие события».

Здесь перепутано все, что только можно перепутать!

Разумеется, Колчак не передал ведение следствия Дитерихсу – именно потому, что тот являлся некомпетентным в делах судопроизводства. Следствием занимались юристы. Генералу же поручили то, что называется «политическим курированием».

Николай Соколов заменил не генерала, а выпихнул из дела предыдущего юриста-следователя, показавшегося тогда неудобным для «политических инстанций», – ситуация в принципе хорошо знакомая советским людям.

Кстати, был он в прошлом вовсе не «адвокатом из Сибири», а напротив, следователем по особо важным делам из европейской части страны (из Пензы).