Цареубийство в 1918 году

Тогда пришла неправда на Русскую землю. Главной бедой, корнем будущего зла, была утрата веры в цену собственного мнения. Вообрази, что время, когда следовали внушениям нравственного чутья, миновало, что теперь надо петь с общего голоса и жить чужими, всем навязанными представлениями. Стало расти владычество фразы, сначала монархической, потом – революционной.

Б.Пастернак. Доктор Живаго.

Глава 9 МИФОЛОГИЯ ОТСТАЛОСТИ

Большая часть мифов была придумана и унаследована Россией с дореволюционных времен.

Мой покойный друг, ленинградский историк Вадим Вилинбахов (его прадед служил помощником государственного секретаря в эпоху Александра III) поделился своим «потаенным» открытием: хотя всем известно, что святой Александр Невский победил на Неве шведского правителя ярла Биргера и лично поразил того копьем в лицо, а через два года он же разгромил на льду Чудского озера войско Ливонского ордена и убил гроссмейстера крестоносцев, что замечательно изобразил в знаменитом кинофильме Сергей Эйзенштейн, но почему-то ни в шведских источниках, ни в рыцарских хрониках об этих ужасных поражениях от славных русичей нет ни слова. Зато известно, что Биргер и гроссмейстер благополучно правили в своих замках именно тогда, когда их якобы истреблял наш великий и святой Александр.

Особенно Вадим горячился, доказывая, что в русской летописи (Лаврентьевской) сражения Александра Ярославича никак особо не отмечены в ряду обыденных пограничных схваток, и, например, о победе отца Александра Невского, князя Ярослава, над рыцарями Ливонского ордена сообщалось в летописи куда внушительнее.

– Значит, не было сражения, остановившего натиск рыцарей?

– Почему? Битва, гибель гроссмейстера, приостановка походов ливонцев на Русь – все было. Только не при Александре.

– ?

– Битва произошла четверть века спустя, в 1268 году. Сражение новгородцев с орденом при Раквере. Роман Дмитрия Балашова читал?

(Я о битве при Раквере тогда не то что не читал – не слыхал.)

– А почему…

– А потому, что Ивану Грозному, повелевшему во время его войны с Ливонией канонизировать Александра, не нужна была память в народе о новгородской дружине, спасшей северную Русь. И Петру, заложившему Лавру на месте битвы на Неве, тоже не нужен был в истории Руси вольный Новгород, победитель шведов.

– Но все же почему избрали на эту роль Александра, а не князя, скажем, который командовал новгородцами при Раквере?

– Да кто, по-твоему, основал династию великих князей московских?! – уже рассердился на мою тупость Вадим.

Сей миф, очень популярный благодаря фильму великого режиссера (сочинившего, к слову сказать, не менее популярный миф и о «штурме Зимнего дворца в октябре 1917 года») изложен здесь в силу его особой наглядности – для доказательства, как именно мифология окутывает русскую историю в самых неожиданных пунктах, и к этому читателю надо быть постоянно готовым. А конкретно, то есть в рамках избранной темы, меня интересуют два парных русских мифа: миф об извечной российской отсталости и параллельный миф о российском дореволюционном процветании. Миф о вечном петербургско-московском империализме-мессианизме и столь же достоверный миф о полной российской невинности в совершившейся европейской катастрофе.

Про российскую дореволюционную отсталость люди моего поколения знали всюду и всегда. Вот как в 1956 году писал об этой стране прекрасный американский эссеист и историк, «прививший русский побег к стволу американской культуры», т. е. введший в литературу США своего друга Владимира Набокова (значит, было где ему добыть информацию), Эдмунд Вильсон:

«Свинская отсталая страна, полная обожравшихся помещиков и пышных фруктовых садов, жалких рабов и маньяков-господ. Старые дворянские гнезда Тургенева с их путаницей родственных отношений и стадами угнетаемых рабов… Ленин, конечно, объявил всему этому войну.»