Цареубийство в 1918 году

Теперь, ответив, кажется, на вопрос, почему история стариного преступления так сверхактуально звучит в России в эпоху 80-90-х гг., я должен объяснить еще одно, на этот раз личное обстоятельство: «Что ему Гекуба?», то есть почему исследователь-еврей из Иерусалима решил заняться «русским делом», работая вдобавок вдали от архивов, от места действия, лишенный возможности хоть о чем-то расспросить свидетелей.

В оправдание скажу: из моря книг, трактовок, версий я выбирал лишь тот пласт цареубийства, который непосредственно касался истории моего, еврейского народа. Как раз первая часть предлагаемой вам книги и посвящена тому, что «высоким штилем» называют в науке: «Обоснование темы сочинения». Началась моя работа над текстом в тот декабрьский день 1988 года, когда в архиве Иерусалимского университета мне удалось наткнуться на неизвестную рукопись замечательного ученого, человека с удивительной, даже для XX века, судьбой.

Глава 2 «ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД В ЭТОМ ПОДЛОМ ДЕЛЕ НЕ УЧАСТВОВАЛ»

Название этой главы – выделенная прописными буквами главная мысль машинописной рукописи объемом в 119 страниц, неподписанной, недатированной, неозаглавленной, с пометками карандашом и чернилами между разделами, на полях, внутри текста. Ее первым обнаружил в архиве Иерусалимского центра по исследованию и документации восточноевропейского еврейства не я, а историк Дан Харув.

Первые слова первой ее страницы – заявка на тему:

«Ужасная тайна екатеринбургской ночи владеет совестью человечества с такой же непобедимой силой, с какой тревожат наши сердца величайшие бедствия, пережитые на земле», тайна секретной истории убийства семьи Романовых в полуподвале Ипатьевского дома. Неизвестный автор подверг анализу всю доступную ему информацию, затрагивавшую тот аспект этого преступления, где «мало изучены подробности, темны причины и тем вернее укрыты от исторического возмездия виновники», – участие в цареубийстве еврейских фигурантов.

Кто был автором рукописи? Наиболее вероятная кандидатура – бывший владелец бумаг фонда, где ее обнаружили, профессор экономики сельского хозяйства Иерусалимского университета в 30-х гг. Бер-Дов Бруцкус (домашние и коллеги звали его Борисом Давидовичем.)

Что о нем известно? Родился в 1874 году в Паланге (Литва), в семье торговца янтарем. В 1898 году окончил Ново-Александрийский институт сельского хозяйства и лесоводства (Люблинская губерния, Королевство Польское) с дипломом «Ученого агронома первого разряда» и золотой медалью по второй специальности – ученого-физиолога. Руководил сельскохозяйственным отделом Еврейского колонизационного общества (ЕКО), а в 1908 году стал профессором Высших сельскохозяйственных курсов в Петербурге. Входил в «мозговой трест», вырабатывавший российскую аграрную политику. Большая Советская энциклопедия в первом издании сообщала: «По своим взглядам Бруцкус являлся идеологом зажиточной, буржуазной части крестьянства. Б. пытался обосновать «историческое оправдание» политики «смелого и талантливого» П.Столыпина, доказать соответствие ее интересам народного хозяйства и «миллионов трудового крестьянства.» (Для незнающих: премьер в 1906—1911 гг. Петр Столыпин пытался создать в России фермерскую систему хозяйства в противовес традиционному для страны общинному землепользованию.)

После большевистской революции Бруцкус работает деканом Петроградского сельскохозяйственного института. В 1920—1921 гг. читает публичные лекции, содержание которых излагает в цикле статей для нового журнала «Экономист». Согласно той же БСЭ, в статьях «Бруцкус пытался доказать несостоятельность экономической системы социализма, у которой отсутствует рынок, жажда обогащения у «экономических организаторов» и прочие атрибуты капиталистического строя… Многократны повторения, что «прибыль и рента являются не историческими (т е. исторически-преходящими – М.Х.), а логическими категориями хозяйства».

На экземпляры «Экономиста», присланные редактором в Совет Народных Комиссаров, обратил внимание премьер-министр Ленин: «Журнал является, не знаю, насколько сознательно, органом современных крепостников, прикрывающихся, конечно, мантией научности, демократизма и т п.». Особый гнев вождя вызвали исследования соседа Бруцкуса по номеру, социолога Питирима Сорокина, впоследствии создателя и главы социологического центра Гарвардского университета в США, чьим именем назовут важнейшие социологические конференции – «Сорокинские фестивали», научные центры и премию – «Международную сорокинскую премию» Всемирного конгресса социологов за лучшее исследование года.

Практический политик, Ленин не ограничился лишь письменной критикой и 19 мая 1922 года послал своему соратнику с «холодным умом, горячим сердцем и чистыми руками» секретную записку:

«Т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.

Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки.