Читаем Цареубийца. Маузер Ермакова полностью

Наступили события начала июля. Они непосредственно не отразились на жизни [Александровского] дворца. Она по-прежнему текла тихо и мирно. Но несмотря на подавление июльского выступления (генерала Л.Г. Корнилова. – Ю.Ж .) общеполитическое положение в стране все более и более принимала угрожающий характер для Временного правительства, а вместе с тем и для жизни Романовых. В первой половине июля [Временное] правительство пришло к убеждению, что нахождение царской семьи около Петрограда стало абсолютно невозможным. Страна явно шла под уклон. Озобоченное сохранением царской семьи Временное правительство решает вывезти Ее из Царского Села [в] более укромное место [находящееся] подальше от большевиков Питера и Кроншта[д]та. Необходимость принятия такой меры приобретала в глазах Временного правительства [все] большую [и большую] настоятельность [потому] что начавшееся разложение армии коснулос[ь] и царско-сельского гарнизона.

«Царское было для нас, для Временного правительства, – пишет Керенский, – самым больным местом. Они /большевики/ усерднейшим образом вели пропаганду среди солдат несших охрану в Царском и разлагали их» [282] .

Отличалось [также], что [общее] настроение солдат [царскосельского гарнизона] было напряженное и недоверчивое.

Но главным моментом увоза Романовых из Царского Села…

[В конце августа 1917 г.] Керенский об[ъ]явил Никалаю о [принятом] решении Временного правительства, [которое считает], что необходимость переезда [Царской Семьи] вызывает[ся] [в первую очередь] тем, что Правительство решило принять самые энергичные меры против большевиков, в результате [чего], по его словам, неминуемо должны будут произойти вооруженные столкновения, в которых первой жертвой могла бы оказаться царская семья: а потому он – Керенский, считал своим долгом обезопасить Ее от всех возможных случайностей. [Эти слова А.Ф. Керенского наглядно свидетельствуют о том, какую Временное] правительство проявило большую заботу [и расположение к] Кровавому Императору.

Местом с[о]крытия [Царской Семьи] от центра [и] Петрограда Временное правительство избирает Тобольск . Удаленность его от главных центров политической борьбы делало его наиболее удобным местом, где Романовы могли бы спокойно жить в надежде на лучшие времена. [Однако] как бы Романовы не мечтали пожить на Юге или [в] других местах, им [этого так и] не удалось. Да и рабочие [Петрограда] этого не допустили бы. Тобольск, куда в течение многих лет сами Романовы ссылали на верную смерт[ь] революционеров… [Теперь же] им пришлось самим направит[ь]ся [в ссылку, проделав] далекий путь [в] Тобольск.

[В] первых числах августа 1917 [г.] в Царское [Село] приехал Керенский им устроил совещание с представителями охраны по вопросу о вывозе [Царской] семьи. [Это] совещание было обставлено вес[ь]ма консперативно. Охрана была исключительно из младшего командного состава [бывших] фронтовиков и георгиевских кавалеров.

Охрана была [в] составе трех рот [располагшавшихся] в Царском Селе. Керенский осмотрел [эту] команду. [Весь личный состав этого подразделения] о[б]мундировали заново, выдали все новенькое, [в]плот[ь] до винтовок [283] . Начальником команды был выделен полковник Кобылинский, который служил (слыл. – Ю.Ж .) всегда верноподдан[н]ым государю, служа [Ему] верой и правдой. Кобылинский скоро завоевал расположение к себе царской семьи. Характерно, написано [в] дневнике Никалая [о] Кобылинском: «Кобылинский теперь мой лучший друг» [284] .

12 августа 1917 г. [285] царской семье было объявлено об от[ъ]езде. Ночью [в Царское Село] приезжал Керенский и [Великий Князь] Михаил Александрович для прощания. Керенский напутствовал солдат конвоя взывающей речью: «Помните, между прочим, – сказал он, – лежачего не бьют, держите себя вежливо, а не хамами. Не забывайте, что это бывший Император. Ни он, ни [Его] семья ни в чем не должны испытывать лишений» [286] .

[Этот пример] еще раз показывает приклонение перед царем мнимых революционеров.

Утром 14 августа 1917[г.] [287] царская семья была перевезена на автомобилях под конвоем драгун 3[-го] Прибалтийского полка [288] на ст. «Александровская».

В тот же день два поезда под японским флагом повезли царя и охрану в Сибирь. «Японская миссия Красного Креста» – так значилось на роскошных международных вагонах поезда, мчавшегося к Уралу. Вместе с царской семьей поехали: княз[ь] Долгоруков, Татищев, доктор Боткин, преподаватель Жильяр и графиня Гендрикова. [Все] эти люди все время были при дворце. Кроме того, Романовыми был[а] взят[а] с собой многочисленная прислуга, начиная от камердинера, всего [в] количестве 35[-ти] челов[ек] [289] [которых] по рангам приведем и по профессиям.

Комердинера – 3

Лакеев – 8

поваров – 3

поваренок – 1

заведующ[ий] погребом – 1

куханных служителей – 3

официант – 1

прислуги – 3

комнатных девушек – 2

няни – 2

Перейти на страницу:

Все книги серии Все тайны истории

Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования
Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования

Впервые! Полное досье преступлений Соединенных Штатов. Что скрывается за парадной витриной Нового Света? Как бывшая колония пиратов стала «самой демократической страной мира»?Американская «элита» была согласна обрекать на голод и чужое и собственное население, ради удовлетворения своих прихотей, расплачиваться за которые вынуждены были другие люди, другие народы, другие страны. Но, пожалуй, главным и непревзойденным ее достижением стало умение лгать, создавать виртуозную вязь лживой пропаганды, убеждать всех в обоснованности собственных амбиций и недоброкачественности чужих порядков, моральных норм и режимов. Все, что могло помешать интересами Америки подвергалось очернению и агрессивному уничтожению.

Максим Валерьевич Акимов

Публицистика / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары