Цареубийца. Подлинные мемуары графа Орлова

Ну, власть его недолго длилась, потому как в следующем году гвардейцы на престол Елизавету Петровну возвели, и более мы ни об Иоанне Антоновиче, ни об Анне Леопольдовне, ни о принце Антоне не слыхивали[20]. Может, до сих пор кто-нибудь из них за границей проживает, куда их государыня Елизавета Петровна выслала, – хотя вряд ли, уж сколько лет с тех пор прошло!

Елизавета Петровна

…Да, бурное тогда было времечко – годов пятнадцать всего минуло, а сколько государей у нас сменилось! Какая Елизавета Петровна у нас по счёту? Шестая, говоришь?.. Так и есть, шестая… Что же, о Елизавете Петровне я уже рассказывал, но есть ещё что рассказать. Знал я её хорошо и разговоров с ней не раз удостаивался, ибо любила она в Москве пожить и наше Измайлово стороной не обходила.

О молодых её летах что добавить? Пожалуй, что проста она была, вся в матушку свою Екатерину Алексеевну, которая с людьми запросто разговаривала и домашней работы не чуждалась. Елизавета Петровна работать, правда, ленилась, за что получала выговоры от государя Петра Алексеевича, но народа не чуралась. Придёт, бывало, в девичью, когда девки орехи или крупу перебирают, или шерсть прядут, или вышивают чего, сядет меж ними и слушает их с охотою, а то и смеяться вместе с ними начнёт – девки-то, известно, смешливы: палец покажи, обхохочутся!

И. Ведекинд. Портрет Антона фон Ульриха, мужа Анны Леопольдовны, отца императора Иоанна Антоновича

Любила Елизавета Петровна и попеть с девками, и поиграть, особенно на Святках, – а уж как на Масленицу разойдётся, так по нескольку дней веселится! Танцевала до упаду, ночи напролёт; спать ложилась под утро, а после полудня снова за веселье. Потела столь же сильно, как её батюшка Пётр Алексеевич: тот по три рубашки на дню менял, она – по три платья. Пока Пётр Алексеевич жив был, платья для неё проветривали и сушили, а после она их опять надевала, а уж как государыней стала, платья каждый раз новые ей приносили, прежние надевать брезговала. Платьев у неё скопилось без счёта – и выбросить не выбрасывала, и носить не носила, а ведь за ними уход нужен, чтобы плесень не попортила, моль не съела и прочие неприятности не случились. Мучение было с её гардеробом; как-то случился пожар – не у нас, слава богу, в Кремле она тогда жила, – так много платьев сгорело. Вот радость слугам была, хоть как-то гардероб поубавился, однако скоро новые платья нашили, да ещё больше, чем прежде…

Пищу Елизавета Петровна вкушала простую и ела помногу: на Масленицу зараз съедала дюжины две блинов – со сметаной, творогом, осетриной и икрой. А ещё ей подавали буженину, кулебяку, кашу гречневую, щи пожирнее, сало копчёное – к жирной пище Елизавета Петровна слабость имела и через это в зрелые года телесно раздалась, хотя в молодости была стройна и фигуру имела столь соразмерную, что на машкерадах мужчиной наряжалась, чтобы формы свои напоказ выставить.

В обиходе была она беспорядочна и неряшлива, за что Екатерина Алексеевна нередко её бранила. В комнатах Елизаветы Петровны вечно бардак был: одежда разбросана, чулки валяются где ни попадя – другой раз даже на подоконнике или на ручке двери; юбки – на столе и на полу; прочие принадлежности также в самых невообразимых местах. Сколь у неё ни убирались, порядку не прибавлялось: только уберутся, снова прежний бардак.

Став императрицей, она ничуть от беспорядка не избавилась, напротив, на весь свой двор его распространила. Как приедут они в Измайлово, так всё вверх дном перевернут: сколь ни распоряжайся, сколь ни следи, чтобы вещи на своих местах находились, бесполезно! Путаница такая, что вовремя найти ничего нельзя: фрейлины готовы друг в друга вцепиться: не разберутся, где чей гребешок, где веер, где прочие вещи. И так каждый божий день, полная сумятица; к тому же часов не соблюдали ни для сна, ни для еды, ни для веселия, ни для важных дел. Как тут, скажем, чистоту во дворце поддерживать? Бывало, послы иноземные приедут и ждут в приемной государыню, а мимо них сор несут из внутренних покоев или ещё что похуже – а куда деваться, надо же это выносить, а времени определенного нету…

Л. Каравакк. Портрет царевен Анны Петровны и Елизаветы Петровны в 1717 году

Государыня Елизавета Петровна сама от таковой расхлябанности иной раз в раздражение приходила, и тогда под руку ей не попадайся: бранилась поносными словами, будь перед ней лакей или знатный господин, горничная или фрейлина древнего рода. Фрейлинам хуже всех доставалось: она их и бранила, и по щекам хлестала, бывало, что без видимой их вины. У нас шепотком говорили, что не любит государыня, когда другая женщина в чём-то её превосходит – в одежде ли, в прическе или в чём другом, что для женского пола большое значение имеет…