Царев врач, или Когда скальпель сильнее клинка

Отец Варфоломей против восковых и гипсовых муляжей сказать ничего не мог, но начал с подозрением выспрашивать меня, откуда я знаю, как эти органы выглядят. Я с трудом отговаривался тем, что видел все это в трактатах Авиценны. Также для лекарей у меня был предусмотрен курс траволечения, то есть сбора растений, приготовления настоев и их использования. Конечно, Аптекарский приказ существовал уже почти три года, но, насколько я знал, там еще практически не было людей для решения каких-либо вопросов, кроме лечения царской семьи. Возглавлял этот приказ думный боярин, кто, я еще не удосужился спросить. Но я-то знал намного больше, чем все тамошние специалисты. Между занятиями и приемом больных я с трудом выкраивал время, чтобы попытаться получить местный анестетик. В моей голове сохранились обрывки воспоминаний, из которых следовало, что выделенное из мутировавшего ячменя вещество грамин, обладавшее значительным анестезирующим эффектом, навело ученых на мысль о создании лидокаина, ну а я, по крайней мере, хотел получить грамин. Кроме того, я помнил, что местный анестетик анестезин был получен каким-то немецким аптекарем и представлял собой этиловый эфир пара аминобензойной кислоты. Но если этилового спирта у меня было много, то как получить эту кислоту, я понятия не имел. Поэтому начал работу с получения спиртового экстракта ячменя. Решил, что если удастся выделить грамин, попробую его применить при мелких кожных операциях, может, токсическое действие вещества преувеличено?

Но все мои химические опыты упирались в отсутствие стекла и резины. И поэтому я каждый день посещал уже завершающееся строительство печи для стекловарения. Около печи уже стояли поленницы дров, лежала огромная куча песка. Березовый уголь, камышовая зола и известняк хранились под навесом. Гильермо уже сам проявлял нетерпение, похоже, ему хотелось заняться своей основной работой, а у меня уже были начерчены эскизы реторт, колб, спиртовок, змеевиков и всего прочего, что я хотел получить.

Но первое стекло, которое мне было нужно, – это «жидкое стекло». Я так и не оставил мыслей получить силикон и использовать его вместо резины, тем более что можно было заранее сделать формочки для разлива полученной массы.

Но самым лучшим моим приобретением оказался молодой парень, ученик ювелира, которому я заказывал свои инструменты. Не знаю, что произошло у него с хозяином, но парень попался сообразительный и понял, что у меня он будет при деньгах. Так что вскоре у меня появилась еще и своя маленькая ювелирная мастерская, где изготавливались мои инструменты и, как я надеялся, однажды будет сделан первый микроскоп.

Прошел месяц. Я как врач уже был известен всей боярской Москве. Но из-за множества обязанностей, лежащих на мне, приходилось ограничивать прием и терять на этом приличные деньги. Мои помощники и помощницы успешно постигали трудную медицинскую науку, а несколько художников обнаружили недюжинный талант и в скором времени обещали оставить меня далеко позади.

Но сегодня у нас было эпохальное событие. Планировалась первая плавка стекла. Для этого приготовили два горшка из огнеупорной глины с разной по составу шихтой, один горшок был сделан как раз по моему заказу. Гильермо и его два помощника суетились у печи, и вскоре столб дыма повалил из высокой кирпичной трубы. Горшки поставили на свои места, помощники налегли на мехи, и первая варка началась. Особо любопытствующих вокруг не наблюдалось, у меня все занимались своими делами, и, кроме нескольких мальчишек, вокруг никто не ошивался. Но сам я не мог пропустить такого события.

Я так разнервничался, что даже упустил момент, когда в одном горшке стала плавиться шихта, превращаясь в аморфную мутноватую массу. Первым, конечно, «созрел» горшок со стеклом без добавки известняка. Гильермо по одному ему известным признакам определил готовность, вытащил горшок со стеклом и поставил его в специальную стойку. Когда же был готов расплав в следующем горшке, он жестом фокусника вытащил свою воздуходувную трубку и, захватив ею немного стекла, начал выдувать непонятно что. Он крутил и вертел этот сосуд, снова нагревал его и наконец поставил на стойку для отжига обычную бутылку. По его лицу градом тек пот, но мастер радостно улыбался испачканным в саже лицом.

Все, свершилось, мы были с первым стеклом. Дальше, как я надеялся, все должно было пойти полегче.

На следующий день Гильермо вновь продолжал свои опыты, а у меня из головы не выходил силикон.

Горшок с будущим жидким стеклом разбили, и стекловидная масса, находившаяся внутри, под моим руководством была осторожно размолота в мелкий песок и залита дистиллированной водой. Я понятия не имел, сколько времени будет растворяться этот продукт, но надеялся, что не дольше пары дней. Оставив емкость с этим составом в мастерской и распорядившись, чтобы его регулярно размешивали, я пошел заниматься своими многочисленными делами.