Царевич

Если вы случайно увидите серую тень впотьмах, знайте, волчок пришел по вашу душу. Берегите свой бочок. И сколько бы вам ни было лет — пять или тридцать пять, или все восемьдесят, страшитесь лени, потому что тогда я приду к вам и сделаю то, что сотворил со мной серый разбойник. Осталось еще немного, и трансформация во мне придет к завершению. Пока она не закончена, я остаюсь человеком, свободным в выборе. Я отыщу грабителя моей души и тела. Силы меня покидают, я останавливаюсь перевести дух и громко вою. Мое горло отвыкло от слов, оно исторгает протяжные звуки. Но я не опускаю головы и не сворачиваюсь в клубок. Пока ноги держат меня, я продолжаю идти по следу. Моя башка не варит, и я не знаю, что мне делать, а значит, нужно работать ногами.

На железнодорожной станции я подкрепляюсь чебуреком из помойного ведра. Отчего-то я не перевариваю перец, он сжигает мой желудок. Ах, если бы в помойке оказался шашлык!

Человеческая еда помогла собраться с мыслями. Надежда Дмитриевна (имя застряло в голове, но я не мог вспомнить саму ее, не хватало воображения), Надежда Дмитриевна рассказала, что из университета Олега забрали в армию.

Меня мучит мысль, упорная, как капель, измочившая мне шкуру, пока я доедаю чебурек. Я постоянно думаю о сером друге. Он не сдается ни при каких обстоятельствах. Значит, будем искать его в армии.

Что за дьявольская погода! В самый мороз вода стекает с крыши и с глухим стуком падает мне на лоб. Я разозлен. В голове не остается ни одной человечьей мысли. Еще немного, и я превращусь в зверя.

Воспоминание о волке приводит меня в бешенство. Что он там поделывает, разбойник? Я не сомневаюсь, в армии он показал себя с лучшей стороны. Отличник боевой подготовки? Сержант? По словам Надежды Дмитриевны, Олег пришелся по душе руководству, он достал для полковника, любителя птиц, редкую породу. Я тяну нос, принюхиваюсь: какой-то волк побывал здесь недавно. Но еще сильнее пахнет птицей: вокзал усыпан золотыми перьями, резко пахнущими ее выделениями.

Кто не знает сказки про Иван-царевича и серого волка! Зверь совершает не первый заход, его привлекает человеческая сущность. Кого он окрутил до меня? Иван-Царевича, нет сомнений. Серый охотник поймал Жар-птицу, улестил красавицу (тут я вспоминаю Лену, и меня пронзает жар с головы до ног), а потом настанет черед и старика с молодильными яблоками. Береги жену, полковник, ждет тебя купание в кипящем молоке. Волк всегда получает то, что хочет. Под его пристальным оком любой дворец становится мавзолеем.

Я вижу, как наяву серую скотину, которая пыхтит под седлом, везя царевну с Иван-царевичем, но кто там под седлом — не сам ли царевич? И не волк ли обнимает прекрасную царевну, глазея на Жар-птицу, на лес и поле, на гербарий под ногами. На Ивана-царевича у себя под седлом.

Я не знаю, где вход в клуб перевертышей, какое секретное слову начинает трансформацию, но что толку гадать? Какие лица, места и даты надо вспомнить, чтобы завести процесс обратным ходом. Каким будет мой новый слепок человека с волчьей сутью? Не надо этого знать.

Я не стану пользоваться доверчивостью милой Лены, о которой мечтаю. Вот она протягивает мне ладонь, в ожидании, когда я пристрою свою морду на ней. Я вернусь к ней, как только найду злодея.

Сознаю, что шансы найти волка невелики. А мои шансы спастись, мягко говоря, столь ничтожны, что их не стоит о них и думать. Но я даю работу своим ногам, это единственное, что мне остается. Треугольная мышца толкает лапу, и она оставляет на снегу пятнистое богатство следов. Я бегу через снежную взвесь, бензиновую гарь, оставляю позади вонь мусорных баков, и вот я здесь, расхристанный, как шуба пьяницы, брошенная у порога квартиры.

На заре я засыпаю, но и во сне продолжаю бежать. Меня будит вопль о помощи. Кажется, он идет из глубины моей души, но нет, это звуки извне. Лай, визг, отчаяние. Стая бродячих собак улепетывает врассыпную, не замечая ничего вокруг. Псы растеряны и не думают об опасности, они готовы смять меня на пути. Что же их так напугало?

Я повожу носом в поисках источника опасности. Резкий запах бензина? Течь масла? На дороге стоит уазик с военными номерами, его дверь открыта, а за рулем сидит человек, очень похожий на меня. Он не двигается, словно затаился в норе, откуда готов выпрыгнуть и перегрызть горло.

Я выхожу на дорогу, скалю зубы. Ба, да это мой знакомый. Вот не предполагал, что встречу его так скоро. Привет, серый! Быстро же ты начал лютовать. Потянуло на старое?