Царевич Алексей

Дарители приносили продукты в сени, где их принимали старицы Маремьяна и Каптелина и в ответ подносили дарителям по чарке водки или рейнского. Самые доверенные дарители, пользовавшиеся благосклонностью бывшей царицы, допускались внутрь дома к руке. Возможность встретиться с бывшей царицей зависела также от количества и качества получаемых подарков. Так, вдова некогда богатого купца подарила голову сахара, коврижки и была допущена к руке. Растратив нажитое супругом, она постриглась, и Елена взяла ее в услужение в качестве мастерицы.

Каждая из слуг выполняла закрепленные за нею обязанности. Казначея Маремьяна ведала финансами и выдавала деньги дворецкому Клепикову на покупку на рынке продуктов питания; старицы Дорофея и Дарья выполняли «черную» работу: мыли полы и стирали белье. Карлу и карлицу держали для забавы. Какие-то неизвестные нам обязанности выполняла дворянская девка Марья, не являвшаяся монахиней.

Наибольшие хлопоты слугам старицы Елены доставляли ее выезды из Покровского монастыря в другие монастыри и церкви. Бывшую царицу, как правило, сопровождало 25–30 человек, причем главная задача слуг состояла не только в доставке монахини к месту назначения, но и в том, чтобы ее никто не увидел. Поэтому окна кареты были завешаны красным сукном, путешествия проходили в ночные часы, а если днем, то за четверть часа до приезда бывшей царицы в монастырь прибывал дворецкий с повелением игуменье, чтобы и она, и монахини не выходили из своих келий и не выглядывали в окна. В ожидании, когда откроют церковь и подготовятся к службе, инокиня Елена располагалась в келье игуменьи.

Службу исполняли привезенные ею священник и несколько клирошан. По завершении службы в келью игуменьи приносили обед, после которого царица-инокиня отъезжала вместе с сопровождавшими лицами в Покровский монастырь с соблюдением тех же предосторожностей, как и во время приезда. Выезды не были регулярными. Первый выезд царица совершила в 1700 году, после чего «никуда не выезжала лет с десять, раза с четыре выезжала в монастыри и жила в монастырях по неделе и больше». В 1716–1717 годах Евдокия навестила Кузминский, Федоровский, Сновицкий и Никольский монастыри. Особой ее симпатией пользовался Кузьмин монастырь, который она в 1714 году навестила дважды.

Церемония визитов в монастыри не отличалась единообразием: в большинстве случаев ее угощал принимавший ее монастырь. В Боголюбовском монастыре Святого Владимира Евдокия Федоровна обедала в келье игумена, а игумен вместе с братией — в трапезной за счет царицы: монахов угощали рыбой, вином и пивом, медом, а после обеда дворецкий разбрасывал деньги. Поскольку путь из Владимира в Суздаль был длинным, пришлось ночевать в поле в палатках, отдельной для Елены и нескольких для ее слуг.

Однажды прихожане Суздальской соборной церкви стали свидетелями необычного зрелища: бывшая царица стояла на своем месте, вся закутанная, оголенной осталась лишь часть руки, предназначавшаяся для целования. Так Евдокия Федоровна отпраздновала известие о рождении у нее внука.

Отметим несколько любопытных эпизодов, выходивших за рамки обычных приемов бывшей царицы. Летом 1716 года она прибыла в Кузьмин монастырь. Недавно вступивший в должность игумен то ли не знал, что гостью надлежало одаривать, то ли поскупился расстаться с монастырским провиантом, предназначавшимся для братии. Слуга старицы Елены вечером отправился к монастырскому главе «и объявил, что ему надобно идти на поклон для того, что и прежние игумены к ней для ее чести хаживали». Игумен призвал уставщика Модеста и спросил: «Прежние игумены до своей бытности хаживали к ней, бывшей царице на поклон хлебом, хаживали ль?» Модест ответил: «Прежний игумен Симеон на поклон к ней с хлебом подходил». Прихватив хлеб и свежую рыбу, игумен отправился на поклон, был встречен в сенях, впущен в келью. Бывшая царица велела поднести дарителю рюмку рейнского, но к руке не допустила, задав единственный вопрос, давно ли он ходит в игуменах.

Утром служили в соборе утреннюю и литургию, а монахи монастыря ходили в другую церковь. После литургии бывшая царица угостила в трапезной братию своей рыбой и вином, но игумена к столу на пригласила, прислав к нему пирог и рыбу.

После трапезы Евдокия Федоровна велела выдать каждому монаху по гривне, а игумена одарила полтинником. Кто-то из слуг велел монахам, проходившим мимо кельи, где находилась бывшая царица, кланяться по трижды «до земли».

Перед Евдокией Федоровной, сидевшей в отъезжавшей карете, монахи тоже отдавали поклоны до земли и следовали за каретой до ее выезда из монастырского подворья.

Происшедшее должно было демонстрировать милосердие бывшей царицы, ее щедрость и принадлежность к царской фамилии — земные поклоны отдавались только ее представителям.