Царевич с плохим резюме

– Вчера вечером все было как обычно, – зашептала Полина, – мы с Сонечкой договорились, что я к ней на работу заеду в районе обеда, вместе сходим в кафе. Но в назначенный час дочки на службе не оказалось. Администратор в мастерской объяснила, что она не появлялась, на звонки не отвечает. Сотрудница не забеспокоилась, подумала, что Софья Анатольевна проспала или грипп подцепила, из-за слякотной погоды вирус разбушевался.

Полина прижала руки к груди.

– У меня сердце перевернулось! Я почуяла беду. Если бы у Сонечки температура подскочила, то она бы мне сразу звякнула, отменила встречу. Я понеслась к ней домой.

– Мамуля, держи, – тяжело дыша, произнесла Лида и подала Полине бутылку, – прости, стакана нет.

– Плевать на него, – отмахнулась старшая Банкина, осушила емкость и продолжила рассказ.

Когда Полина подошла к квартире дочери, сразу увидела записку, которая висела на ручке. Мать развернула ее. «Не ломайте дверь, она открыта». Банкину сковал ужас, она вошла внутрь и закричала:

– Сонюшка!

Никто не ответил. Полина Владимировна прошла в комнату и нашла дочь на диване. Сонечка была в новой кружевной сорочке, волосы она тщательно завила, на лицо наложила макияж. В комнате царил идеальный порядок. На столике, который стоял между двумя креслами, лежали паспорт, мобильный телефон, ноутбук и записка. «В моей смерти виновата я сама. Вадим появился еще раз. Мои деньги лежат в банке, там есть распоряжение отдать их все Полине Владимировне Банкиной. Мамочка, прости меня. Но второй раз я не выдержу. Папа, Лида, Роберт, я очень вас люблю. Извините, если когда-то кого-то обидела. Соня».

– Что за Вадим? – ахнула Лида. – Впервые это имя слышу!

Полина сгорбилась.

– Никто, кроме меня, не знает. Я поклялась Соне, что никому ни слова не скажу. Помнишь, несколько лет назад сестра попала в больницу?

– Да, – подтвердила Лида, – из-за какой-то заразы. Желудочная инфекция.

– Бактериальная, – уточнила старшая Банкина, – с таким диагнозом кладут в бокс, посещения запрещают до тех пор, пока анализы не станут «чистыми». Никого к Сонюшке не пускали. Но в действительности она совершила попытку самоубийства.

– Боже! – подпрыгнула Лидия.

– У нее завелся ухажер Вадим, – продолжала Полина, – я его один раз видела. Юноша мне совершенно не понравился. Нервный, дерганый. Сонечка тогда институт оканчивала, была совсем взрослой. Вот я и решила, что первая любовь часто бывает неудачной. У моей дочки она запоздалая, но это ничего не меняет. Девочка умная, абы с кем поддерживать отношения не станет, у нее твердые принципы: до свадьбы никакого секса. Что плохого может случиться? Ребенка без отца точно не будет. Через какое-то время Соня поймет, что Вадим ей не подходит, и разорвет отношения. И вот что вышло. В самый разгар романа мерзавец прислал моей малышке сообщение, что-то вроде: «Прощай, я ухожу на тот свет, в моей смерти виновата ты». Дальше чушь вроде: «Ты отказалась со мной спать, потому что я не поступил в институт и не могу найти работу. Из-за тебя я потерял душевный покой, из-за тебя не могу устроиться на службу, сижу без денег». Короче, он обвинил девочку во всех своих неудачах и прыгнул с балкона.

Лида прижала ладонь к губам.

– О боже!

– Сонюшка очень эмоциональна, это в ее духе – всегда считать себя неправой во всех обстоятельствах. Она говорит: «Ох, я виновата», – продолжала Полина, – она позвонила родителям Вадима, которых не знала лично, но домашний телефон парня у нее был. Подошла мать, обозвала Соню последними словами, заявила: «Мы этого так не оставим, дрянь, довела моего сына до суицида! Богатая сволочь!» Соня разрыдалась и решила уйти из жизни, искупить свою вину. Навела порядок в доме, красиво оделась, дверь не заперла, чтобы ее не ломали.

– Ужас, – простонала Лида. – Почему я не знала?

– Слава богу, девочку откачали, – продолжала мать, – она прямо из больницы в санаторий отправилась. И мы с ней договорились, что о попытке суицида не узнает никто! А теперь! Снова! И все, как тогда.

Полина закрыла лицо руками, Лида обняла мать.

– Ну, ну, Сонюшка жива. В тот раз ее вернули к жизни, и сейчас справятся.

В конце коридора показались три мужские фигуры.

– Ждите здесь, – сказала я и поспешила навстречу группе.

– Софья на аппаратах, – буркнул полковник.

– Дело плохо, – уточнил Сеня.

– Прогнозы пока строить не стоит, – пробасил врач, – мы проводим необходимое лечение.

– Она в сознании? – спросила я.

– Нет, – ответил доктор, – и, поскольку вы из полиции, скажу прямо, я думаю, что она навряд ли очнется. Хотя по-разному бывает.

– Это точно самоубийство? – не успокаивалась я.

Врач остановился.