Царевич с плохим резюме

– Вы путаете, – разозлилась Полина, – говорили: соседка выжила, потому что сидела с внуком. Она старуха! Безумная.

Кузя почесал ухо.

– Тут такое дело. Инесса родила дочь в шестнадцать лет. А та, едва отметив двадцатый день рождения, стала мамой. Легко посчитать, что в момент появления внука Райкиной было тридцать шесть, юная бабушка.

– На вопрос, кто и зачем решил устроить замужество Софьи, можно найти ответ, – сказал Сеня, – девушка, похоже, никому зла не причиняла. Но у нее есть мать, а вот с ней другая ситуация. Полина Владимировна в юности была связана с Николаем Фокиным, знала его брата Андрея Смирнова. Так?

– Глагол «знала» тут не совсем к месту, – возразила Банкина. – Да, у меня был роман с Колей. С Андреем я практически не общалась, пару раз его видела, и все. Коля жил в деревне, ему достался дом в наследство, а потом еще и соседний. В той избе жил мужчина, который всех фарцовщиков в кулаке держал. Забыла, как его звали.

– Геннадий Петрович Борзов, – напомнил Сеня.

– Верно, – согласилась Полина.

– Вы информировали милицию о валютной сделке, – отрезала Анна, – ребят взяли. Ваш жених, у которого нашли несколько тысяч долларов, умер. Останься Фокин жив, ему светил бы не один год лагерей. Валютная сделка в то время считалась очень серьезным преступлением, мера наказания за него была вплоть до расстрела. Андрей Смирнов просидел долгое время в Бутырском изоляторе, потом его отпустили. Колосову удалось избежать наказания, он прикинулся, что просто сигареты покупал. Вероника Крылова была несовершеннолетней, а ее родители работали на оборону. Девочке только пальцем погрозили. Каков итог облавы? Про Фокина уже не говорим, с ним все ясно. Кто пострадал больше всех?

– Андрей Владимирович, – подвел черту Сеня, – Смирнов сидел за решеткой, остальные легко отделались. Если предположить, что кто-то недавно сообщил нынче богатому мужчине имя той, кто его под монастырь подвел, то, возможно, бизнесмен решил ей отомстить. Но кто мог знать, что информатором являлась Полина Владимировна? Николаю Фокину она определенно об этом не говорила. Сомнительно, что откровенничала на скользкую тему с подругами. Кто остается?

– Стойте! – воскликнула Полина. – Я плохо знала Андрея. Лица его не помню. Но сейчас смотрела на фото. Старое, что когда-то было у гостиницы сделано. И на снимок олигарха. Ну ничего общего нет!

Кузя повернул ноутбук экраном к Полине.

– Вот эти снимки?

– Точно! – кивнула она. – Где сходство? Нос другой, скулы, подбородок. Люди стареют, я сама сейчас не та, что в двадцать лет. Но все равно что-то остается. Мужчина, который решил довести Соню до самоубийства, не Смирнов. То есть он может быть Андреем Владимировичем Смирновым, но явно не братом Николая. Он соврал про арест, про фарцовку. Он присвоил себе чужую жизнь.

– Зачем ему это делать? – удивился Сеня.

– Вот и задайте себе этот вопрос, – огрызнулась Полина, – имя Андрей очень популярно.

– Верно, – согласился Кузя, – а самые распространенные фамилии в России сейчас – Кузнецов и Смирнов. Отчество Владимирович в десятке наиболее употребляемых.

– Это не тот Андрей, – отрезала Полина, – ошибка! Меня вообще ничто не удивило, когда его увидела. Незнакомец!

Дегтярев поднял руку.

– Я вас понял. Но сейчас хочу услышать ответ на ранее заданный вопрос: кто знал, что вы стучите на ребят?

– Никто, – прошептал Роберт.

– Да нет! Есть Берестов Василий Сергеевич, – пояснил Сеня, – в год задержания Фокина с друзьями следователю стукнуло двадцать три года. Отслужил армию, отучился в школе милиции и отправился на службу. Сейчас он немолод, но вполне активен, у него семья, он обожает внучку Галочку. Давайте послушаем, что он нам рассказал.

Кузя сделал движение рукой. Я увидела на экране ноутбука комнату, самую обычную, и стул, на котором сидела темная фигура. Ни лица, ни одежды рассмотреть не удалось.

– Внучка заболела, – сказал некто «металлическим» голосом.

– Голос изменен, внешность скрыта, – пояснил Кузя, – но мы с вами знаем, кто говорит.