Царевна ужей (СИ)

Путь от курилки до раздевалки и на выход занял не более получаса. Звонко стуча каблуками своих полусапожек, нарушая тишину главного холла, попрощалась с охранником, и вышла на улицу. Первой мыслью было погулять в парке на территории больницы, в ожидании деда. Часы показывали ровно девять вечера, не так долго пришлось бы гулять, но погода решила внести свои коррективы. Порыв холодного осеннего ветра заставил невольно поёжиться и обхватить себя руками. Кожаная куртка защищала от ветра, а вот короткая юбка — не очень. Нет, мёрзнуть в мои планы не входило совершенно, поэтому перейдя дорогу, я зашла в круглосуточное кафе.

Внутри было довольно уютно, несмотря на то, что свободными оставались всего несколько столиков. В относительно небольшом зале были расставлены диванчики и кресла, освещаясь приглушённым приятным тёплым светом. Рядом с барной стойкой располагался небольшой помост, на котором сейчас подключали гитары и ставили микрофон. Вероятно, из-за этого здесь было людно — кто-то будет выступать.

Выбрав себе столик у окна, подальше от входа и маленькой сцены, заказала у подошедшей официантки кофе, и с грустью отвернулась к окну.

Попивая терпкий напиток, бездумно следила за суматохой на улице. По тротуару сновали люди, спешащие по своим делам. Кто-то торопился домой, кто-то на работу. Некоторые прогуливались небольшими компаниями, смеясь и радуясь жизни. Мой взгляд привлекла прощающаяся на остановке молодая пара. С такой нежностью они смотрели друг на друга, что у меня невольно защемило в груди. На меня так никто смотреть уже не будет. И так трепетно обнимать тоже…

— А почему ты такая грустная? — раздался рядом со мной детский голос.

— Что? — обернувшись, увидела мальчугана, лет девяти, с любопытством меня разглядывающего.

— Ты грустишь! — заявил он мне, забираясь в соседнее кресло за моим столом. — Почему?

— Ну-у… — застигнутая врасплох детской непосредственностью, не сразу нашла, что сказать. — Просто осень. Осенью все немного грустят.

Мальчик важно покивал, явно подражая кому-то взрослому из своего окружения.

— А хочешь, а расскажу тебе что будет, ну, после осени? — он облокотился на стол, с таким хитрым выражением на моське, что я не сдержала улыбку. — Чтобы тебе веселее стало?

— Давай! — также слегка придвинувшись к нему, увидела ответную улыбку.

Я ожидала детскую историю, или анекдот, но ребёнок вместо этого чуть прикрыл глаза и шумно выдохнул, вызывая у меня необъяснимый страх.

— Запомни! — лицо мальчугана резко изменилось, приняв серьёзное и слегка отстранённое выражение, а широко раскрытые глаза, казалось, смотрят прямо в душу. Голос его стал звучать ровно и не выражая никаких эмоций. — Как только пыль осядет у твоих ног — слушай сердце, лишь оно подскажет правильный путь. Веди их за собой! На свой круг всё вернётся. Исполняй клятву, данную в этом мире. Кровь начнёт звать с первым снегом. Мир настанет, но не сразу. А когда нестерпимо больно станет от улыбки — бег не остановишь сама, двуликие помогут открыть глаза на огонь. Отвергнутая, в холоде…

— Артём!

К нам подбежала женщина, хмуро глядя на мальчугана. Только благодаря тому, что она перебила его речь, я смогла скинуть с себя непонятное оцепенение. Руки мелко тряслись, и чтобы хоть как-то унять дрожь, сцепила их в замок и положила себе на колени.

— Артём, ну сколько раз тебе говорить, не приставай к незнакомым людям! — судя по всему, мама мальчишки, с укором смотрела на него несколько мгновений, и обратилась ко мне. — Извините его, пожалуйста, у него слишком буйная фантазия! Надеюсь он не сказал вам ничего… — женщина взмахнула рукой в воздухе, обозначая слово, которое не может подобрать.

— Нет, ничего такого, — я робко улыбнулась, хотя от слов ребёнка до сих пор по спине гулял неприятный холодок. — Не стоит извиняться.

— А что он вам сказал? — внимательно меня осмотрев, женщина заломила бровь.

— Что-то про пыль и занятия бегом, — прошептала я, передёрнув плечами, не в силах оторвать взгляд от глаз странной женщины. — Клятву, снег и огонь…

Женщина перевела строгий взгляд на сына, и устало протянула ему руку, намекая встать с кресла.

— Что ж, — протянула она мне, подталкивая сына на выход, — могло быть и хуже. Удачи в горах, царица!

Впав в ступор, я не сразу сообразила, что нужно было не провожать эту парочку ошалевшим взглядом, а бежать следом и требовать разъяснений! Кто они такие, и что вообще это всё было?! Начиная от странной речи мальчика и заканчивая репликой его матери про горы! И ежу понятно, что она имеет какое-то отношение к подземному миру, раз назвала меня царицей, хоть и странно — вроде же я — царевна…

3

— Добрый вечер, дорогие гости! — от громкого мужского голоса я вздрогнула, и выругавшись сквозь зубы, допила остывший кофе.