Царевна в Академии

— У тебя!? Вот уж нет, — Корвин забавно задёргал усами, будто пытаясь удержаться от своего фирменного кошачьего хохота. — Хотя… Когда я появился, на лице у тебя, кроме желания убивать, ничего другого не имелось, поэтому сложно судить. Я ж не видел, с каким выражением ты принимала подарок от своего юного наставника. — Наткнувшись на мой взгляд, Корвин запнулся. — Понял. Только убивать. Что ж… тогда по первому вопросу — да. Отпрыски демонов — те ещё экземпляры. Что касается одалисок — их нет. Браслетики — это атавизм, пережиток прошлого. Твоя мать перед уходом такой скандал учинила… в трёх словах: «Демоны обделались от страха». Сирена, видимо, уже приняла решение уйти, поэтому предрекла пустое существование всем парам, берущим начало в нижнем источнике душ. Знаешь, я не виню её. Если таким образом нужно было открыть безалаберное отношение к единственной своей половинке со стороны мужланов, то твоя мама совершила прорыв и сделала всё правильно. Жалко только, что умерла. Я до сих пор не понимаю, почему.

— Может, от тоски по Кристолу?

— Я тебя умоляю, — глаза кота насмешливо блеснули в полумраке пещеры, где источником света служило только озеро.

Меня уже не пугали блуждающие вокруг тени, и перелетающие с одной стороны грота в другой летучие мыши. Я для них была своей.

— Сирены никогда не отличались утрированным трагизмом. Да, твоя мать была самой милой из рода, но в последнюю встречу она выглядела более чем решительно. И это было после объявления беременности молодой жены правителя!

— Откуда такие подробности? Ты знал мою маму?

— Не так чтобы лично… мой прадед был фамильяром твоей матушки.

— А можно с ним… где он сейчас? — Волнение медленно росло по мере роста быстро вспыхивающих мыслей.

Мне хотелось хотя бы немного прикоснуться к памяти о моей матери, о которой я совсем ничего не знаю.

Но меня ждал облом.

— Он ушёл вместе с ней. Фамильяры неразлучны со своим хозяином не просто так. Мы подпитываем друг друга… наши жизни связаны… — Корвин грустно вздохнул.

— То есть, он умер вместе с ней?

— Однозначно. Именно поэтому я буду защищать твою жизнь любой ценой… даже, если на пути к твоему благополучию будешь мотыляться ты сама.

— Как мило, — кисло улыбнулась я, вспоминая домовика Добби, который в завидным постоянством подвергал жизнь маленького волшебника опасности, якобы для его же блага. — Надеюсь, твоя защита не станет фатальной.

Кот преобразился в пузатого, морщинистого пупса, состроил мне рожицу, после чего с восторженным криком бросился в воду.

Возвращаться в озеро мне не особо хотелось, поэтому я решила оглядеться.

Если бы мне кто-нибудь сказал, что в пещере, практически в темноте, может быть такая упоительная красота, щедро награждающая чувством покоя и полной безопасности, притом что по соседству блуждают чёрные тени чужих душ, подумала бы, что кукушка у балабола поехала реально и весьма качественно. А теперь только гляньте!

С улыбкой повернувшись к ближайшей душе, вытянула руку, чувствуя, что энергия света до сих пор переполняет меня.

— Стой! — Крикнул Корвин, появляясь на поверхности озера. — Не торопись. Я сейчас. Чего ты руки тянешь!? Приём перерождения толком не поняла, а туда же. Между прочим, — едко заметил фамильяр, выходя на берег и снова обретая облик кота, — ты сейчас к паре эрлина Цароса тянешься, а мы договаривались, что перерождать женщину нужно в драконницу или демоницу.

— Прости. Я не против. Только за! Скажи лишь — как.

— Придётся немного попотеть. Проблема заключается в том, что тебе придётся удерживать душу несчастной, пока видения не придут. Я могу только предположить, но появятся они не сразу. Ты поймёшь! Как только увидишь первого новорождённого, начинай быстро прокручивать варианты, выискивая нужного малыша. Душа — это своеобразная ипостась, дающая избранному не столько подселенца, сколько его силу и привязку к тому или иному парному духу.

— Я примерно поняла. Может, попробуем на ком-то другом, прежде чем начнём выбирать маленького спутника для души супруги эрлина?

— Дельная мысль.

Получив одобрение со стороны фамильяра, подозвала следующую за девичьим силуэтом тень.

Её оказался мужской образ.

— Привет… подойди ближе… — чувствуя себя экстрасенсом-шарлатаном, хмыкнула, прежде чем схватить темноту, имеющую плотность только в руках сирены.

Для убедительности даже глаза закрыла.

Я не была готова к неприятным ощущениям.

Сначала закололо пальцы, потом онемение потянулось вверх, перекидываясь на предплечья и плечи, а потом в моё сознание ворвался хор кричащих младенцев, которые в трёх мирах успели появиться на свет.

Перед глазами, как голограммой из фантастики, мелькали лица детей, их окружение, родители, мамки-няньки, если они имелись, и материальный достаток семьи.

Я даже растерялась. Помогла мне сама душа.

Мужчина был сильный… и, как ни странно, он потянулся к ребёнку, которого в колыбели качала мама, а не няня.

Такая себе хибарка, но уют и тепло семейного очага в ней не заметить сложно.

Я отпустила душу, и силуэт мужчины испарился, блеснув в глазах ребёнка.