Царьград. Гексалогия (СИ)

Поднявшись, Лешка зашагал к корме. Массимо на своем месте не было, но его сосед, паломник, сказал, что монах вот-вот подойдет.

– Не боись, никуда твой дружок не денется. Вон и вещи его…

– А куда он пошел?

– А дьявол его знает, я не спрашивал.

– А – когда?

– Да только что!

– Только что…

– О чем беседуем?

И как он так незаметно подошел?!

– А, Массимо. А я вот тебя жду. Сам говорил – заходи, поболтаем.

Монах улыбнулся:

– Ну и хорошо, что пришел.

От него опять пахло апельсинами.

– Апельсинами? – по возвращению переспросил Георгий. – А как он себя вел? Ничего подозрительного не заметил?

– Да нет…

– Ладно, попробуем с тем, что есть… Эй, Владос! Вставай. Идем к шкиперу. Только осторожней, он может следить.

– Так, по-твоему – Массимо и есть турецкий лазутчик?!

– Еще не знаю! – Георгий нервно повел плечом. Отыскав шкипера, он пошептался с ним, и вот уже все вместе, плюс четверо дюжих матросов, спустились в грузовой трюм. К тому самому купцу, что вез апельсины.

– Твои ящики?

– М-мои. А в чем дело?

– К тебе только что приходил монах, францисканец?

– Ну, приходил. Он вообще, частенько заходит – апельсины уж больно любит. Я ему недорого продаю.

– А сегодня монах все время находился у тебя на глазах?

– Да. Во-он аккурат на том ящичке сидел.

Абдул Сиен посмотрел на матросов:

– Вскрывайте!

– Ой, что вы делаете?! – возмущенно закричал купец.

– Тихо! Иначе пойдешь пособником,

– Пособником?! – купец в ужасе округлил глаза.

Матросы с треском вскрыли ящик широкими тесаками. Выкатившись, рассыпались по полу апельсины, казавшиеся в дрожащем отблеске факелов маленькими оранжевыми солнышками.

– Вот он! – нагнувшись, Георгий вытащил из груды плодов небольшой свиток и протянул его шкиперу.

Дрожащими руками тот развернул…

– Он… Это он! Чертеж бухты Золотой Рог!

Лешка шел по палубе, озираясь в медном свете луны. Массимо – предатель?! В уме не укладывалось. Такой классный парень, несмотря на то, что монах. Жаль… очень жаль…

– Алексей, друг!

Лешка резко обернулся и увидел прямо перед собой широко улыбающегося монашка. Тот почему-то был без рясы, с голой грудью, в коротких матросских штанах и босой. В руке он вертел монетку. Наверное, только что вылез из-под одеяла. Предатель!

– Я хочу тебе кое в чем признаться, Алексей, – тихо вздохнул францисканец. – Жаль, что так получилось. Поверь, я не хотел…

– Для признания уже слишком поздно. Массимо, – Лешка качнул головой. – Хотя, говорят, искренняя помощь следствию…

– Поздно? – подойдя ближе, монашек закусил губу, в глазах его блеснули слезы.

Лешке было так жаль этого, несомненно, запутавшегося парня, что даже сдавило грудь.

– Почему же – поздно? – выронив из рук монетку, Массимо нагнулся… И выпрямившись резкой пружиной, ударил Лешку ребром ладони в шею!

Юноша захрипел, падая на скользкую палубу, а монах… а лазутчик, тут же перемахнув через фальшборт, сиганул прямо в море.

– Утонет! – послышались крики.

– Нет. Он очень хорошо плавает.

– Как ты? – подбежав, Георгий бросился к Лешке.

– Ничего, – откашлявшись, парень пришел в себя. – Только вот шея болит – глотнуть невозможно.

– Хорошо, что не перешиблены позвонки…

– А вдруг перешиблены?

– Тогда б ты так не болтал.

Они уселись в каюте шкипера, теперь уже – озабоченно – радостного. Радостного – ясно почему, а озабоченного тем, что теперь придется отпускать задержанного скандалиста Иллариона.

– Чувствую, еще принесет мне забот этот толстомордый парень!

– Да бросьте вы, капитан! – улыбнулся Лешка. – Главное-то мы все-таки сделали!

– Хвала Господу и Пресвятой Деве!

Все разом перекрестились на висевшие в углу иконы. Даже Лешка – и тот на полном серьезе.

– Ну? – Владос скосил глаза на Георгия. – Давай, рассказывай!

– Да-да, расскажи! – Лешке тоже было интересно, да и шкипер Абдул Сиен выказывал некоторое любопытство.

– А что рассказывать? – улыбнулся Георгий. – Просто времени у меня было вдосталь. Вот и сидел, думал, сопоставлял списки. И отыскал-таки нескольких человек, что катались туда и сюда – из Константинополя в Трапезунд и обратно. В их числе – францисканец Массимо Дженовезе. Меня еще фамилия удивила – Дженовезе – «Генуэзец», так любой может назваться. Гражданин мира! Потом, ты Алексей, как-то рассказывал, что этот монашек попросил у тебя вина как раз в тот момент, когда…

– Ну да, это еще тогда показалось тебе подозрительным!