Цари. Романовы. История династии

Огромный, величественный император постоянно объясняет сыну: «Ты должен всегда помнить: только всей своей жизнью ты можешь искупить подаренное тебе Господом происхождение».

И все это время наследник обязан вести дневник, где аккуратно должен сам записывать все свои прегрешения.

«К.К. (воспитатель Карл Карлович Мердер) в продолжение дня был мною доволен», – отчитывается в понедельник восьмилетний наследник.

Однако во вторник 12-го января у наследника большие неприятности, о которых должен написать: «Учился не совсем хорошо… К.К. не совсем доволен: дразнил сестрицу Марию Николаевну и кончил писать без приказания».

Добрейший Жуковский любит его и прощает ему многое. Но есть и другой воспитатель – Карл Мердер, посвящающий Сашу в тайны военного дела. Мердер тоже любит Сашу, но – к радости лучшего из отцов – беспощадно преследует все, что может помешать ему стать истинным воином. Мердера пугает яростная вспыльчивость наследника, но еще больше – странная меланхолия, которая порой повергает его в абсолютное бездействие. И очень тревожит постоянная слезливость Саши, так не идущая истинному воину.

Теперь маленький наследник обязан записывать в дневник (который так внимательно читает лучший из отцов) отдельно об этих прегрешениях.

30-го марта. «Дурно писал и плачу без причины».

1-го апреля. «Учился хорошо. Ударил себя прикладом и было заплакал».

Александр и вправду обожает плакать. И когда строгий Мердер умрет, шестнадцатилетний Саша уткнется головой в подушки дивана, и долго никто не сможет остановить поток его слез.

Эти слезы – подарок любимого воспитателя Жуковского.

Сентиментальный поэт часто плачет… Плачет от восторга, читая Шиллера, от непослушания воспитанника, от воспоминаний о неудачной любви. Поэт принес эти частые слезы из прошлого века. В XVIII веке в России было модно быть чувствительным. Когда прабабка нашего героя Екатерина Великая рассказывала о деяниях Петра Великого казанскому дворянству, весь зал рыдал… от величия дел Петра. Когда Екатерина читала свой «Наказ» депутатам Уложенной комиссии, законодатели рыдали в голос… от мудрости государыни. Когда у Екатерины умер ее любовник Александр Ланской, вместе с нею горько обливался слезами – «выл от горя» – ее другой любовник, весьма жесткий человек князь Потемкин.

Это не была слезливость – это была великая чувствительность галантного века. И маленький Александр перенял ее у поэта. И через полвека, подписывая последние свои указы, он будет рыдать от волнения.

Николай ненавидел эти слезы. И мальчику не раз доставалось за них.

Но отец знает лекарство от слез и глупой чувствительности. Это любимая Николаем I, отцом Николая I Павлом I и дедом Петром III – муштра. И Николай требует, к восторгу Мердера – больше занятий фрунтом!

Жуковский возражал смело: «Я боюсь, что тогда Его императорское Высочество будет считать, что народ – это полк, а страна – это казарма».

Но Николай благодушно позволяет Жуковскому ворчать. Он знает, что его плаксивый Саша, как и все Романовы, обожает армию.

В шесть лет его посадили на лошадь, и ему понравилось! В восемь лет он с восторгом скакал на фланге лейб-гусарского полка… И во время коронации Николая главным шоу коронационных торжеств в Москве стал восьмилетний «наследник на коне».

«В 7 часов утра Александр Николаевич в полной парадной форме лейб-гвардии гусарского полка поскакал к Петровскому дворцу. Здесь сел на приготовленного для него арабского коня и полетел к императору, мимо коего уже проходили церемониальным маршем войска – 67 000 человек… Вся Москва выбежала смотреть эту величественную картину, – с восторгом писал счастливый Карл Мердер. – Появление наследника на чудесном коне, коим он управлял с невероятной ловкостью, все затмило».

Через несколько дней триумф повторился. «Все от него были без ума, особенно дамы», – шутливо записал Мердер. И прибывший на торжества наполеоновский маршал Мармон (тот самый, который предал Бонапарта, – открыл союзникам дорогу в Париж), восхищался в тот день маленьким наездником. И строгий отец, наконец-то, вслух выразил высочайшее одобрение. А как им гордился его дед – прусский король, которому написали об этом событии!

Как и все Романовы, Саша обожает строй гвардии, блеск кирас, обнаженных сабель, медных касок с орлами. Он даже нарисует новую форму гренадерам.

Да, наследник русского престола обязан быть «военным в душе».

«Россия – есть государство военное и его предназначение быть грозою света». Эту фразу лучшего из отцов ввели в учебники для кадетских корпусов. И вообще штатский человек «потерян в нашем веке», – объяснял сыну государь.

И Саша это с восторгом понимает.

Он жаждет военного строя и скучает, издавая под руководством поэта журнал «Муравейник», который царь всерьез беспощадно цензурует!

Как насмешливо сказал граф Петр Панин: «Я думаю, пока в их семье не родится государь-калека, Романовы не отучатся от этой любви к армии».