Царичина (СИ)

— Сейчас будут. — с этими словами я извлек из кармана и протянул воеводе точную копию тех самых серебряных часов Breguet, которые мы затрофеили у главаря албанцев. Вылчан потерял дар речи, а ваш покорный слуга с удовольствием смотрел на его растерянное лицо. — Бери, воевода, ты эти часы тысячу раз заслужил.

— Но, господин майор… А Вы как же?

— У меня тоже есть. Только немного другие. — я поддернул левый рукав и продемонстрировал свою кварцевую «Чайку». Оба моих боевых товарища с нескрываемым любопытсктвом посмотрели на эту диковину.

— Удобная штука. В карман класть не надо — всегда под рукой. — одобрил Вылчан мой хронометр.

— А теперь, юнаки[10], давайте делом займемся. — прервал я процесс любования часами — Надо оружие и патроны распределить. Да, кстати, Вылчан, — я извлек из карманов своих туристических брюк несколько серебряных и золотых монет — это — в казну четы. — восемь золотых и восемь серебряных было отложено в сторону — Это — еще два желтых кругляша оказались рядом с воеводой — вам с Румяной, как молодоженам, в прошлый раз забыл, извини. Это — одна серебряная монета легла рядом с Вылчановыми — Борису. А это — тебе, Колю, за помощь — я протянул оставшуюся деньгу немому. Тот, однако, отрицательно закивал головой[11] и приговаривая — Шета, шета! — стал тыкать указательным пальцем правой руки в сторону самой большой кучки денег.

— Ты хочешь, чтобы монета пошла в казну четы? — уточнил я. Колю, довольный, что его правильно поняли, замотал головой[12]. А мы с Вылчаном по очереди крепко пожали ему руку, поблагодарив за благородный жест.

Как известно, оружия и патронов много не бывает, особенно в смутные времена. Так было, так есть и так, увы, будет еще неопределенное время, пока человечество, наконец, не поймет, что худой мир лучше доброй ссоры, а договариваться куда лучше, чем воевать. Но и в параллельной реальности XIX в., и в моей действительности XXI столетия о мире можно лишь мечтать. А значит надо вооружаться, «учиться военному делу настоящим образом», как сказал Владимир Ильич, и поднимать местное народное хозяйство на большую высоту, ибо соловья, т. е. четников, баснями не кормят.

Дожидаясь, пока проснутся его молодая супруга и Борис, мы немного поговорили с Вылчаном, а затем, уже все вместе, потащили наши богатства в служившую оружейкой комнату. Тут выяснилось, что патроны складывать некуда. Решение нашла, как ни удивительно, Румяна, уступившая нам свой сундук для личных вещей и всякого добра, подаренный ей на свадьбу дядей Тодором. На мою попытку отказаться от щедрого подарка, молодая супруга воеводы гордо заявила, что свобода Болгарии, ее супруг, наша чета и дядя Тодор для нее важнее «каких-то тряпок и побрякушек».

Покончив с делами военными, мы спустились вниз, где нас уже с нетерпением дожидались бабушка Тодорка и ее дочь Цветана, хлопотавшие по хозяйству. На мой вопрос о состоянии Захаринчо его мать ответила, что мальчику уже лучше, но он еще слаб и к завтраку не выйдет. А я попросил Вылчана послать кого-нибудь к дяде Тодору за Фотю, чтобы тот осмотрел рану паренька и сделал ему перевязку и заодно напомнил о необходимости как можно лучше нести караульную службу. Только после этого мне пришла в голову удачная и своевременная мысль о необходимости позавтракать.

— Ну, юнаки, я вижу, стол уже накрыт, так что давайте перекусим, чем Бог послал, да за дела.

— Ваша правда, господин майор, перекусить не помешает. — ответил мне Вылчан на правах старшего после меня.

Отдав должное пище, мы поднялись из-за стола, поблагодарив женщин. Помолчав немного, я, глядя в глаза воеводе, решительно сказал:

— Вылчан, в сундуке Румяны еще есть место для новых патронов, но надо подумать и о другом хранилище для боеприпасов. Мне надо еще раз сходить… — тут я запнулся, лихорадочно соображая, как назвать чудесный мир-копировальник — в то место, где есть нужные нам вещи, а ты пока займись тем, о чем я тебя просил.

— Слушаюсь, господин майор! — по-военному ответил воевода, а потом спросил: — А Колю вы с собой не возьмете?

— Возьму, но потом. А пока пусть он тебе тут помогает.

— Понял, господин майор.

Я быстро собрался в дорогу, попрощался с четниками и по еще неглубокому снегу бодро пошагал к переходнику.

В этот раз пришлось зайти в свой мир, чтобы сделать хотя бы необходимые домашние дела, отзвониться родителям, что все в порядке, а я известное время буду жутко занят, да и себя в порядок привести, немного отдохнуть. Только после этого я отправился в мир-копировальник за патронами. Из оружия прихватил только три двустволки, пару пистолей со сменными камерами и один двуствольный, украшенный серебром.

Снега в мире XIX века прибавилось, а у переходника я с тревогой и неудовольствием обнаружил чьи-то следы, уже немного заметенные белым. Это означало, что о скрытности теперь уже и мечтать нельзя, следовательно, надо думать об охране «двери в иные миры».