Царица

И, кивнув на прощанье, она быстро вышла, а я какое-то время тупо пялилась на то место, где еще недавно мерцал ее неоново-зеленый комбинезон.

«Что за цвет такой идиотский? Что за дурацкий покрой? – возмутился внутренний голос, и я восприняла это как знак, что мозги слегка отмерли и теперь я уже могу покинуть переговорную без опасения спалить своей изящной женской ручкой защитное суперстекло или еще что-нибудь в крутом изоляторе. Еще пару раз вдохнув и выдохнув для надежности, я шагнула в коридор и была цепко подхвачена под локоть полковником Березиным.

– Время истекло, уходим, – сурово заявил он, чуть ли не толкая меня по направлению к бронированной двери.

Честно говоря, я и сама здесь задерживаться не собиралась, так что весьма резво проделала обратный путь до лифта.

В кабине я сделала еще пару-тройку глубоких вдохов в попытке обрести душевное равновесие и гармонию, но, видимо, не слишком в этом преуспела, поскольку Березин кинул на меня быстрый взгляд и ворчливо заговорил:

– Ее оттуда не достать. Сара в секретной программе, мне доступа нет. Мориц в нее клещами вцепилась: она единственная, у кого открылись способности, близкие к боевым.

В этом месте внутренний голос истерично расхохотался, и я его мысленно упрекнула.

– И не надо такого каменного лица! – прикрикнул шеф, а я пораженно на него покосилась: никогда не подозревала полковника в чувствительности к выражениям женских физиономий. – Подумай о себе! Начальство требует конкретных результатов, так что ты бы тоже там сидела, даже я бы не помог, но тебя спасли последние анализы.

Удивление было таким сильным, что даже разогнало туман в моих одеревеневших мозгах.

– Что? – переспросила я и слегка пошевелилась.

– Не знаю, что и как искали в твоей крови, но они этого не нашли, – заговорщическим шепотом сообщил шеф. – Мориц требовала то ли дважды, то ли трижды перепроверить, но все зря.

Тут Березин позволил себе ухмылку превосходства: всегда приятно видеть провал соперника. Лифт остановился на первом этаже, и полковник уже некоторое время его удерживал.

– Так что, Регина, не расстраивайся, – подвел итог Роман Андреевич. – Лучше порадуйся, что тебе досталась такая ценная, но необременительная способность, вот конкретно ею и займись.

Березин заглянул мне в глаза и наставительно произнес:

– Успокой принца. Очень надо.

Я едва не фыркнула: вот, оказывается, к чему велся весь этот отеческий задушевный разговор!

– Держи меня в курсе, – деловито попрощался шеф и отбыл на свой этаж, а я соответственно осталась стоять на первом. Вздохнула протяжно и настолько жалобно, что внутренний голос испуганно вздрогнул, перевесила сумку с левого плеча на правое и поспешила к выходу. Прочь, прочь отсюда, не могу больше!

У самых дверей обретался Брэд, самоотверженно прождавший меня весь этот час, и я с облегчением выдохнула, метнувшись к нему.

– Что случилось? – напрягся мой первенец.

– Сара в изоляторе, – произнесла скороговоркой. – И меня туда же собирались засунуть, но, к счастью, кровь оказалась самой обычной. – Я криво улыбнулась: – И что они собирались в ней обнаружить? Идиоты!

Я ухватила Брэда за рукав и потащила вниз по ступеням:

– Ох, не могу, поехали отсюда, пока я кого-нибудь не подстрелила!

– Регина? – донесся слева от меня мужской голос, осторожный и радостный.

Я развернулась, и глаза мои потемнели. Или это в них потемнело, не знаю. Только передо мной красовался свеженький и благоухающий Сташек, и оттого во мне что-то перемкнуло, и…

– Ты! – прохрипела я.

– Я, – озадачился блондин.

– Это ты донес на Сару! – обличительно вскричала я, наступая.

Брэд ринулся было меня остановить, но, увидев задергавшуюся левую руку, боязливо отступил. А вот Сташек – нет. Он даже не отшатнулся, видимо, все же плохо за мной подсматривал и всей угрозы себе не представлял.

– Я не доносил, – сдержанно сказал он. – Я представил отчет согласно показаниям аппаратов.

– Ты! Ты упек ее в камеру! – Я размахивала руками настолько энергично, что заволновался даже внутренний голос и робко так заметил, что испепелить целителя, может, и необходимо, но вряд ли разумно делать это прямо на ступенях управления.

– Не я упек, – повторил Сташек, упрямо наклонив голову. – Регина, вы все знали, на что шли.

И хотя подруга Сара десять минут назад сказала мне то же самое, я так сильно замотала головой, что она едва не отвалилась:

– Неправда!!! Не знали! Не так! Мы бы… я бы… никогда… в клетке… – Тут я испуганно заткнулась, так как отчетливо услышала звенящие слезы в своем голосе, а ведь я никогда не плачу и в истерике не бьюсь. Не полагается это как-то темным властелинам.

– Я не могу помочь всем, – сказал Сташек, под его побледневшей кожей ходуном ходили желваки, а голос стал низким, чуть ли не рычащим.

– Ты чудовище, чудовище! Видеть тебя больше не хочу! – в сердцах воскликнула я, мало вслушиваясь в его слова и тратя огромные ресурсы на отвод клокочущей разрушительной энергии в нулевой резерв. – Никогда! Слышишь?! Никогда!

– Ну, прости, – холодно ответил целитель. – Прости, что выбрал тебя.

Он отодвинул меня с дороги и быстро поднялся в управление.