Царица

– И всем резко взять себя в руки, – приказала я. – Аппаратура не бог весть какая чувствительная, чем меньше нервничаем, тем меньше она покажет.

Девчонки взглянули на меня с надеждой. Верила ли я сама в то, что говорила? Хм. В то, что переживания нам не помогут, – точно верила.

Дверь открылась.

– Что случилось? – строго спросил Березин.

– Ногу подвернула, – ответила я. – Всех задержала. Простите, – и прошла внутрь.

Помещение лаборатории было огромным, разделенным прозрачными перегородками на несколько блоков. Из дальней комнаты к нам вышел худощавый молодой человек среднего роста. Я скользнула по нему равнодушным взглядом – мужчины ниже ста восьмидесяти сантиметров меня не интересовали. Все мое внимание досталось многочисленным приборам, которые я даже не взялась бы описать: я не только не понимала их назначения, но и с трудом подыскивала слова для обозначения их отдельных частей. Экраны, провода, датчики… Вот те немногие детали, что я узнавала. Явно слишком мало, чтобы описать всю картину. Я никогда здесь раньше не бывала и теперь вертелась как волчок, стараясь хоть как-то сориентироваться в этом накоплении аппаратуры. Вот, например, что это за фигня в углу, так подозрительно напоминающая душевую кабину? Я обернулась с вопросом к компаньонкам и замерла от удивления. Судя по всему, на них появление Сташека произвело гораздо большее впечатление, чем на меня. Перси широко распахнула свои и без того немаленькие глаза, Катрина мялась, краснела и бормотала что-то невнятное, и даже Сара, самая старшая и опытная из нас, смотрела на него так, как если бы узрела нечто чудесное. Вот что значит бессонная ночь, с печалью подумала я и удостоила Сташека более внимательным взглядом: светлые, вьющиеся на концах волосы, тонкие черты лица – что ж, готова признать, он довольно смазлив. Но ведь не настолько, чтобы ввергнуть в транс моих подруг! Я тронула за руку Сару – та перевела взгляд на меня, и в ее глазах прояснилось. Ну, слава богу, а то застыли как бандерлоги перед Каа. Березин заговорил, а я задумалась под мирное течение его голоса. Анджей Сташек. Имя польское, а вот фамилия чешская, если я не ошибаюсь. Странное сочетание. Хотя чему удивляться? В нашем департаменте столько всего понамешано, тем и знамениты. Взять вот хотя бы шефа, полковника Романа Березина – стопроцентный русский. Или Сару – стопроцентная еврейка. Правда, русских и евреев теперь везде полно, не только у нас. Но и появление польского чеха (или чешского поляка) в нашем многонациональном департаменте – дело обычное. Какие только сочетания мне не попадались! Вот, например, Катрина… Возникшая тишина вывела меня из задумчивости. Я торопливо вернулась к действительности. Оказалось, что все с блондином уже перезнакомились и теперь выжидающе смотрели на меня.

– Регина, – представилась я и сделала шаг вперед. – Регина Дарт.

* * *

Внешне все выглядело безобидно: небольшая панель, к которой следовало на минуту приложить ладонь, и пара экранов, на которых высвечивались показатели. Ну и сам прибор, убранный в металлический корпус. В чем подвох?

Первыми пошли Перси и Катрина. Я внимательно наблюдала: на одном из экранов заметались разноцветные вспышки, на другом стали вырастать диаграммы и графики. В целом было похоже на то, как ауру фотографируют. Пробовали когда-нибудь?

Сидя в отдалении, я буравила напряженным взглядом спину специалиста Сташека, пытаясь определить его реакцию на полученные результаты. Но то ли его спина не обладала достаточной выразительностью, то ли результаты были весьма посредственными, то ли машина не слишком чуткой, но я ничего из своего занятия не вынесла. Хотела уже успокоиться, но вспомнила, что Перси и Катрина никаких новых талантов при мне не демонстрировали, а то, что Перси получила дар ясновидения, было известно еще утром. А это значит, что машина могла и не показать ничего нового для Катрины и Перси. А вот со мной… А вот я-то… Мне очень четко представилось, как я кладу ладонь на панель, и тут же вспыхивают все лампы, а по лаборатории разносится протяжный тревожный вой сирены. Или даже прибор эффектно взрывается. Тьфу! Я тряхнула головой, пресекая панику. Так увлеклась своими мандражными видениями, что пропустила, как Сташек работал с Сарой. А ведь Сара интересовала меня больше всего. Если бы я внимательно следила за экранами, глядишь, может, что и поняла бы. Ладно, хватит дергаться.

Я потерла лицо руками. Полседьмого, а мы сегодня еще не ложились.

– Регина, – позвал Сташек, и я обреченно поплелась к нему. Как нельзя кстати с удвоенной силой заныло плечо – на нервной почве, конечно.

– Какую руку положить? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

Сташек взглянул на меня.

– Любую, – сказал он. – Не имеет значения.