Царица амазонок

Шакал ведь много раз пытался меня предостеречь, разве не так? Но я, спеша удовлетворить всех вокруг, не обращала внимания на испускаемые им флюиды. И вот теперь он снова шевельнулся, пересмотрев наше положение, и шепнул мне в ухо, что я не могу вернуться домой, не могу до тех пор, пока в моих руках не окажется «История амазонок». Значит, амазонки не желали, чтобы я действовала на их стороне. Отправляйся домой, требовали они. Да, паршиво. В своем возбужденном состоянии я смогла почти убедить себя в том, что один лишь этот манускрипт мог бы искупить все мои несчастья… Что он наконец мог бы привести меня к бабуле… Но в то же время я вынуждена была признать, что отчасти привлекательность «Истории» была связана с ее временным владельцем, чьи координаты были нацарапаны на сложенном чеке в моей сумочке. Даже если бы Ник не крал «Историю», все равно у него было то, чего я так отчаянно желала: способность собрать воедино мое сердце. Как именно я намеревалась получить у него и то и другое, я пока не знала, но должна была попытаться.

Офис Фонда Акраб вовсе не располагался, как я себе представляла, в самом центре Стамбула. Оказалось, он скрывается в отеле «Чираган-Палас», где, если верить моему шоферу, прежде находилась летняя резиденция турецких султанов.

Несмотря на отсутствие обуви, спутанные волосы и сильно наштукатуренное лицо, я все же была одета в вечернее платье, и, наверное, именно поэтому меня спокойно проводила через вестибюль отеля в отдельную приемную женщина в униформе. Потолки здесь были почти такими же высокими, как в Шелдонском театре, где в мае я получала докторскую степень, а вестибюль был оформлен белым мрамором, который подчеркивал темные деревянные линии верхних галерей. Вверху красовалась гигантская люстра, свисавшая, как казалось, прямо с небес.

Подойдя к стойке регистрации, я увидела, как из лифта выходит знакомая фигура. Он отрастил усы и приобрел пару темных очков, но я провела с мистером Людвигом достаточно времени, для того чтобы узнать его в любом виде.

И он был не один. Рядом с ним был какой-то мужчина атлетического сложения, в красной бейсболке и шерстяной рубахе, и его лицо показалось мне странно знакомым.

И только когда я спряталась за цветочной композицией, меня осенило: глаза, что сейчас прятались под козырьком бейсболки, смотрели на меня с фотографии в старом альбоме всего неделю назад. Конечно, это лицо заметно постарело за прошедшие десятилетия, но напряженный подбородок и пронзительный взгляд безусловно принадлежали Крису Хаузеру из Балтимора – того человека, который давным-давно убедил мистера Телемакоса в том, что браслет с головой шакала связан с амазонками.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы справиться с сердцебиением. Похоже, этой ночью я сумела засечь еще одного игрока. И хотя я все еще была слишком разбита, чтобы сделать какой-то полезный вывод из присутствия Криса Хаузера, я уже знала, что пути назад для меня нет.

Я намеренно выждала некоторое время, прежде чем снова подойти к стойке, позвонить Нику и сообщить, где нахожусь. Когда он спустился, по выражению его лица я поняла, что он пытается угадать, как много мне известно. Это не было лицо человека, который предвкушает ночь беззаботного секса; скорее, Ник походил на человека, у которого за день было слишком много неожиданных гостей. Я знала его уже достаточно хорошо, чтобы понять, что он разочарован, а тот факт, что он до сих пор был в темном костюме, свидетельствовал о том, что у него не было ни минутки времени для себя с того момента, когда он вернулся в отель.

– Привет, богиня! – Он расцеловал меня в обе щеки, но его взгляд в это время обшаривал вестибюль. Потом он обнял меня за талию и повел к лифту, по пути кивнув человеку за стойкой: – Sagolun, Гекхан.

А мне как будто только того и нужно было что близости Ника и ощущения мягкого нажима его ладони, и я почти забыла о том, что явилась сюда совсем не для того, чтобы ему уступать.

– Трудный был вечерок? – спросил Ник, когда двери лифта закрылись.

– Резник уж точно знает, как принимать гостей, – сказала я, пытаясь скрыть прореху на одной из моих перчаток. – Тебе не следовало уходить так рано.

Ник посмотрел вниз:

– Ты опять потеряла обувь.

– В самом деле? – Пытаясь выглядеть как можно более беспечной, я приподняла подол юбки и осмотрела собственные ноги. – Надо же, а я и не заметила.

Двери лифта снова открылись.

– После вас, – сказал Ник.

Мы вместе прошли по галерее. И хотя мы поднялись всего на один этаж, гигантская люстра, из вестибюля выглядевшая такой далекой, теперь, казалось, находилась на расстоянии вытянутой руки, и у меня вдруг закружилась голова. С трудом отведя глаза от ее слепящего великолепия, я выругала себя за то, что так легко поддаюсь внушению. Но я все равно была здесь, готовая к тому, чтобы меня соблазнили; нет, пора было встряхнуться и воззвать к своей сущности амазонки.

Дойдя до конца галереи, мы оказались у двустворчатой двери, которую Ник не потрудился запереть.