Царица амазонок

Зажав рот ладонью, чтобы не закричать, Мирина наблюдала за схваткой с растущим страхом, потому что спартанец наседал на Париса снова и снова, подбираясь к нему под разными углами. Но Парис продолжал уклоняться с обычной для него ловкостью: он пригибался и отпрыгивал в сторону, уходя от дротика и меча.

Тяжелая рука, легшая на плечо Мирины, напомнила ей, что она не одинока в своем горе.

– Не теряй веры, женщина, – сказал царь Приам, и по его обычно суровым губам скользнула странная улыбка. – Это же мой сын. Лучший из всех воинов, каких только знала Троя.

Менелай, при всей его силе и решительности, оказался не в состоянии закончить бой так быстро, как он, без сомнения, предвкушал. И довольно скоро ему пришлось остановиться, чтобы отереть заливавший глаза пот… И дружный крик раздался на стенах Трои, когда Парис воспользовался моментом для атаки. Теперь Менелай пятился по песку, а Парис дротиком наносил ему удар за ударом… Однако доспехи с легкостью выдерживали их.

Мирина чувствовала, как стоявший рядом с ней Приам буквально предугадывал каждое движение Париса. И каждый раз, когда острие дротика упиралось в пластины лат Менелая, царь разочарованно ворчал.

После первых выпадов мужчины отошли к краям круга, чтобы восстановить дыхание. Оба они теперь знали, что закончить схватку быстро им не удастся, и когда они вновь принялись кружить, время от времени нанося удары, стало ясно, что они теперь исследуют сильные и слабые стороны друг друга.

За разминкой должно было последовать блестящее стремительное сражение, однако Менелай предпочитал делать нижние выпады, стараясь достать ноги Париса, и тем самым заслужил недовольство зрителей.

– Нечестно, нечестно… – бормотал царь, прижав руки к парапету башни так, что костяшки его пальцев побелели. – Избавься ты от этого дротика…

И сын как будто услышал совет отца. Потому что, когда острие дротика Менелая на мгновение вонзилось в бычью шкуру, Парис без малейших колебаний так резко повернул его, что Менелай выпустил дротик из рук. И Парис, не трудясь разъединить их, просто отшвырнул за край круга свой щит вместе с дротиком Менелая и тут же бросился на противника с собственным дротиком. Он целился высоко, намереваясь ударить между защищенной шеей и шлемом, но необходимость точности слегка замедлила его движение, и Менелай успел подставить руку.

– Ох, нет!.. – прошептала Мирина, закрывая глаза.

В ответ на это царь Приам повернулся к ней и сказал:

– Смотри туда, женщина, и духом будь со своим мужем! До конца еще далеко.

И в самом деле, после короткого отступления мужчины схватились за мечи и снова начали свой медленный танец, на этот раз ближе друг к другу. Мирина отлично знала меч Париса, и ей всегда казалось, что он устрашающе длинен и тяжел; однако меч Менелая был еще длиннее, и хотя он опять, явно провоцируя Париса, несколько раз делал простые выпады, стало очевидно, что ему необходимы обе руки, чтобы действовать своим оружием.

Если бы Парис следовал тем наставлениям, которые он давал Мирине на побережье у Эфеса, он должен был бы позволить Менелаю атаковать снова и снова, выжидая момент, когда можно будет застать его врасплох. Но очень быстро Мирина поняла, что для себя у Париса совсем другие правила – правила, ставящие честь превыше безопасности.

Нападая на противника снова и снова, Парис не давал тому шанса использовать преимущества огромного меча. И вскоре толпа зрителей начала кричать, что спартанец уж слишком медлителен, и тогда – возможно, от отчаяния – Менелай стал делать то, что он уже пытался сделать прежде: старался достать ноги Париса как самую незащищенную часть его тела.

– Довольно! – прорычал царь Приам, качая головой. – Прикончи его!

И Парис так и сделал.

Чуть помедлив, словно переводя дыхание, он позволил Менелаю отвести меч назад, готовясь к могучему удару… Настолько далеко назад, что Парису хватило простого удара ногой в живот спартанца, чтобы тот с грохотом упал на спину, – и шум этого падения был слышен даже на вершине башни.

В одно мгновение все было кончено. Гигантский меч Менелая зазвенел по гравию, отлетая в сторону, а Парис уже стоял над поверженным противником, прижимая острие своего меча к шее спартанца. Но Парис не убил его. Несмотря на яростные вопли толпы, он просто пнул песок, засыпав им лицо Менелая, вложил меч в ножны и отошел к тому камню, что был брошен в круг в знак начала схватки. Поцеловав камень, Парис поднял его с победоносным видом, и его шлем сверкнул на солнце, когда он посмотрел вверх, на башню, как будто желая, чтобы Мирина первой оценила его победу.

Мирина стремительно спустилась вниз, едва дыша от ликования, и нашла Париса во дворе, где его окружили друзья и соратники, снявшие с царевича шлем и обливавшие его вином. Они дразнили его из-за того, что он не убил Менелая.

– Женитьба сделала тебя слишком мягким! – кричал могучий Дарес, тыча Париса в плечо. – Уж он-то не пощадил бы тебя…

Парис смеялся, обнимая Мирину так крепко, как будто они были наедине.