Царица Хатасу

Наконец настал день праздника Роанты. С раннего утра Мэна с особенной тщательностью занялся своим туалетом. Ни малейшее подозрение, что молодая вдова так резко изменила свое мнение, не смущало его спокойствие. С присущим ему самомнением, он считал себя неотразимым и даже колебался до последнего дня, связывать ли себя окончательно, надеясь найти еще лучшую партию. Однако красота и большое состояние Роанты заставили его решиться, и он наряжался со всей роскошью, достойной героя праздника. На минуту у него мелькнула мысль закапризничать и не являться к Роанте, чтобы таким образом наказать женщину за то, что он два раза не застал ее дома. Но вспомнив о записке, о личном приглашении его родных и о расположении вдовы к Нейте, он отказался от этого намерения и даже послал Роанте цветы и благовония.

Садясь в носилки, Нейта обратила внимание на великолепный наряд брата и на его лицо, дышавшее гордым самодовольством. Девушка закусила губу и прикрыла опахалом насмешливую улыбку.

«Вернувшись с пира, ты не будешь так высоко держать голову, презренный закладыватель мумий!» – со злорадством подумала она, когда Мэна один садился в золоченые и украшенные цветами носилки, какими обычно пользуются женихи.

Когда семейство Пагира входило в зал, там уже собралось большое общество. При виде Хнумготена, стоявшего за стулом хозяйки дома и оживленно с ней разговаривающего, Мэна нахмурил брови. Но обольстительная улыбка, с которой протянула ему руку Роанта, видимо обрадованная его приходом, вернула ему хорошее расположение духа. Гирлянда красных цветов, украшавшая черные волосы этой женщины, скоро перейдет на его голову, а вместе с нею его собственностью станут этот чудный дворец, земли, виноградники, стада и рабы. Его торжествующая мина убедила многих, что именно он и есть счастливый избранник. Его потихоньку поздравляли, и он принимал добрые пожелания с самодовольством, не оставлявшим ни малейшего сомнения в победе.

Пока Мэна предавался радужным мечтам, Роанта, взяв под руку Нейту, увлекла ее от Хартатефа.

– Не правда ли, ты не сердишься, что я лишаю тебя общества жениха? – сказала она, смеясь. – Я хотела немедленно же передать тебе эту розу от Кениамуна. Он был бы счастлив видеть ее в твоих волосах во время пира.

– Рядом с бриллиантами Хартатефа это будет очень комично, – с насмешливой улыбкой сказала Нейта, укрепляя цветок между подвесками роскошной диадемы. – Как ты добра, Роанта. Я горько сожалею, что ты не будешь моей сестрой.

– Не жалей об этом! Не всегда кровное родство создает истинную любовь – ты это отлично испытала на себе. Я была и останусь твоей сестрой по сердцу и докажу тебе это. Теперь я хотела еще предупредить тебя, что ты познакомишься сегодня с моим братом. Он жил, как тебе известно, в Мемфисе, а несколько недель назад вернулся в Фивы, но мало где бывает. Тем не менее, он не мог отказаться присутствовать на сегодняшнем празднике. Я хочу посадить его рядом с тобой. Ты такая веселая и остроумная. Постарайся развлечь его и развеселить немного нашего бедного Рому.

– Хорошо, хорошо! Я сделаю все, что смогу. К тому же это избавит меня от созерцания молчаливой фигуры Хартатефа, – воодушевилась Нейта. – Но отчего твой брат такой печальный? Он болен?

– Нет. Он несчастлив в семейной жизни! У его жены действительно адский нрав, – вздохнула Роанта. – Она очень ревнива, вечно подозревает его и возмутительным образом следит за ним. Несмотря на свой чудный характер, Рома утомлен и разбит этими сценами и постоянными скандалами. Если бы Ноферура была здесь, я не рискнула бы посадить его рядом с самой красивой девушкой Фив. К счастью, эта злая женщина больна и никуда не выходит. Но тише! Вот и он!

Нейта повернула голову, и сердце ее остановилось. В подходившем человеке, одетом в белое, девушка узнала идеал своих грез – молодого жреца храма Гаторы. Итак, он был братом ее подруги, мужем этой Ноферуры, отталкивающий портрет которой ей только что нарисовали.

Целый ураган бурных мыслей пронесся в уме Нейты. Она едва ли слышала слова Роанты, представлявшей ей брата, и несколько фраз, произнесенных Ромой, который ни словом не упомянул об их первой встрече.

Объявление, что обед подан, положило конец всем разговорам. Толпа гостей направилась в праздничный зал, где Мэна тотчас же присоединился к той, кого считал своей невестой. Не спрашивая даже разрешения, он сел рядом с ней и с неприятным удивлением увидел, что Хнумготен занял стул по другую сторону Роанты. Он было нахмурился, но скоро лицо его снова прояснилось. «Это из внимания ко мне она чествует моего начальника, чтобы он не сердился на меня за мою победу», – тщеславно подумал он, углубляясь в тонкости пира.