Царица ночи

Матвей покачал головой, в очередной раз удивляясь активности коллеги в личной жизни. Откуда у него было столько энергии на общение с кучей абсолютных незнакомцев сразу…

– В детстве мальчишкам вообще не до кактусов, – заметила Бабушка, возвращая его к прежней теме. – Никогда не поздно открыть для себя новое хобби. И дома должно быть много растений.

Маленькая старушка ласково потерла его плечо, глядя снизу вверх. Ее макушка находилась на уровне его груди. В свое время она была первой в коллективе института, кто нашел подход к молчаливому интерну Рокотову, и с тех пор продолжала заботиться о нем в своей мягкой и ненавязчивой манере. Она поддержала его после операции, когда он впервые потерял пациента, она же привела его в чувство после смерти обоих родителей, не дав утонуть в собственном горе, и вернула на работу. Своих бабушек и дедушек Матвей почти не помнил и, как и все его коллеги, был очень благодарен ей за заботу. Если бы однажды он нашел в себе силы рассказать о Фаине и бале на том свете, то первым делом пошел бы к ней.

Он верил, что одного неувядающего красного цветка для его квартиры было достаточно, но в то же время становилось любопытно, что скажет о новом «жителе» Фаина. За ту неделю, что она жила с ним, он успел заметить ее интерес к коллекции суккулентов у него на подоконнике, как и то, что она любила гладить их твердые лепестки пальцами, забравшись с ногами на диван. Матвей знал, что некоторые люди верят, что у цветов есть чувства, и девушка подтвердила, что это так. Они лишь были проще, чем у людей.

– Фаина, у меня сюрприз, – сообщил он, заходя в квартиру.

На диване никого не было, но, прежде чем он успел забеспокоиться, Фаина вышла из-за кухонного шкафа, держа в руке чашку с чаем. Сегодня на ней был синий брючный костюм, воротник и рукава пиджака украшала изящная серебряная вышивка. Матвей ничего не понимал в моде, но догадывался, что это был очередной плод работы какого-то покойного дизайнера. В чувстве стиля Фаине было не отказать, и подобные элегантные вещи ей очень шли. Она всегда вела себя так, словно в ее прекрасном облике не было ничего удивительного, но Матвей так и не смог убедить в этом самого себя.

– Привет. Что за сюрприз? – спросила она, поднося к губам чашку.

Он моргнул, осознав, что слишком долго стоит и молча смотрит на нее, и наконец вспомнил о пакете с шиповником.

– Пациентка передала подарок. Я решил принести его домой.

При виде цветка Фаина вдруг просияла, и Матвей тоже не удержался от улыбки, тронутый ее искренней радостью. Поставив чашку на стол, она забрала у него горшок и осторожно понесла к подоконнику, чтобы найти для него место. Сняв кроссовки и поставив рюкзак на тумбу, Матвей последовал за ней.

– Ему будет очень хорошо в этой комнате, – оживленно заметила Фаина. – Роза любит свет. Только горшок не подходит.

– Почему? Треснул? – нахмурился Матвей.

– Нет. Он темный, и в жару корни могут перегреваться. Нужно прикрыть его листом бумаги. Можно взять у тебя со стола?

Он удивленно кивнул. Фаина сложила листок и поставила перед горшком, убедившись, что все его стороны, на которые днем падает свет, были прикрыты. Длинные волосы падали ей на лицо, и она нетерпеливо качнула головой, заставив их собраться в пучок на макушке.

– Вот так. А поливать его лучше водой комнатной температуры.

– Постараюсь не забыть, – тихо сказал Матвей, не отрываясь от ее изящного профиля. Хотя ему нравилось, когда каштановые волны обрамляли ее лицо, так ее глаза казались больше и ярче. Фаина с любопытством рассматривала маленькие лепестки, опершись руками о спинку дивана. В ее царстве тоже росли цветы, но она призналась, что каждый из них уже хорошо знала. В его мире даже такие простые вещи были для нее в новинку: раньше она знала о них только понаслышке, а во время поиска хозяина Бала не уделяла им должного внимания.

Фаина перевела на него взгляд и кивнула в сторону кухни.

– Я заварила свежий чай.

За мыслью о чае последовала мысль об ужине. Матвей неохотно отстранился, вспомнив, что сегодня остался без обеда из-за срочной операции у девушки, упавшей с электросамоката и заработавшей открытый перелом ноги. Будь его воля, для езды на них тоже нужно было получать права – порой их было на дороге больше, чем автомобилей.

– Ну, если роза проживет здесь месяц, – сказал он, – я поверю, что случилось чудо, и куплю еще пару.

Фаина оглядела большую комнату.

– Хорошая идея. Здесь для них идеальный свет.

Матвей втайне надеялся, что она скажет, что будет рада увидеть их лично, но Фаина промолчала. Никто из них не знал, когда она оставит его, наконец избавившись от боли, скрывавшейся в глубине памяти. Ей не становилось хуже, но новых воспоминаний, как она и предсказывала, не появилось. Круговорот жизни и смерти в мире не менялся. Матвею оставалось лишь одно – ждать. И вопреки всему он хотел провести с Фаиной как можно больше времени, сколько бы его ни было им отпущено.