Царица ночи

Росток, совсем недавно бодро торчащий вверх, вдруг ожил: то увядал, то вновь пытался приподняться, закручивался вокруг пробирочного горлышка.

– А теперь добавим немного света… Самую малость.

Мужчина отодвинул занавеску, капельку, совсем чуть-чуть. И росток тут же отреагировал, потянулся на свет.

– Вот!!! Ты понял, что это значит?

Само собой, Виктор, тогда еще Витюшка, ничего не понял. И чего тут радоваться? Но послушно мотнул головой.

– Растения, они как люди, все видят и все замечают. Только не так, как мы. И реагируют медленнее. Любой цветок, деревце к свету потянутся, но только все это не сразу будет. А этот малыш реагирует моментально. И света ему надо совсем чуть-чуть. Понимаешь, что это значит?

Витя не понимал, поэтому помотал головой. Отец засмеялся.

– Эх, мал ты еще, да… А вот представь. Кто-то заблудился в пещере или авария какая. И ни фонарей, ни огня, и выход есть, а где он – никто не знает. А Огонек легко укажет путь!..

Мужчина поманил ребенка к себе.

– Иди-ка, что еще покажу.

А вот это было уже интересно: к столу с микроскопом мальчику подходить было строго-настрого запрещено.

– Вся вселенная когда-то возникла из одной маленькой клеточки. Поэтому все мы братья-сестры, и люди, и животные, и растения. Части одного мира. И если вдруг у человека получится соединить все эти части вместе, это будет совсем новый мир, без болезней и, наверное, без смерти…

* * *

Отец ушел из жизни очень рано. Все его исследования оказались никому не нужны, время было такое. Да и вообще, все это казалось смешным и несущественным. Как раз для номинации на Шнобелевскую премию. Отец вынести этого не смог, угас. Тихо и незаметно.

А самому Виктору потребовалось пережить Катаклизм, оказаться запертым под землей, попасть к Царице, чтоб однажды произнести: «Папа, а ведь ты был прав»…

Обидно было, что поделиться своими соображениями он ни с кем не мог. Кому это интересно? Пинцету? Или Люсинде? Да плевать они на все хотели.

И еще: ему катастрофически не хватало знаний! «Истина где-то рядом», вот только бы знать еще, как она, эта истина, выглядит и с чем ее едят. Пока же Виктор абсолютно не знал, с чего начать и что должно получиться в конце. Последнее его особенно раздражало.

Идея пришла неожиданно…

– Дим, а не хочешь со мной в город прогуляться?

– Ха, что, песики проголодались? Увольте, меня роль бифштекса не прельщает. Да и с моей ногой много не находишь.

– Собачек не бойся, я рядом буду, а меня они не тронут.

Не тронут, Виктор был в этом точно уверен. Как и в том, что сможет защитить попутчика.

– Нет, я сказал. Не пойду. Меня и тут неплохо кормят!

– Пойми. Мне очень надо. А одному идти, сам понимаешь, стремно. С группой? Так они меня только до места доведут, и по своим делам. А мало ли что?

– Тю-у… Да Витюшенька-то у нас испугался!

Знал бы сейчас Пинцет, сколько сил стоило Виктору не послать того ко всем чертям! Еще издевается, гад.

– Если скажу, что испугался, тебе легче будет? В городе не только зверушки неведомые, но и дома разрушенные, стены падающие. Страховка нужна. Мне просто обратиться больше не к кому, Дим.

– А что тебя вдруг на улицу-то потянуло? Не сидится на станции – запишись в отряд, экскурсии для наших, как его, это, сталкеров никто не отменял пока.

– Мне к себе домой заглянуть надо.

– Опа! Странный приступ ностальгии. Но это без меня, уж извини, и это мое крайнее слово!..

Слово оказалось совсем не крайним, и в конце концов здоровый авантюризм победил.