Царица-полячка. Оберегатель

Они оба бережно подняли Сергея; тот, продолжая притворяться пьяным, заметался, забрыкался, замычал что-то непонятное, но глаз не открыл. Гассан и Мегмет громко смеялись. Теперь они окончательно убедились, что и старый холоп спит так же крепко, как и все остальные.

Побыв еще немного в людском покое, все люди Агадар-Ковранского ушли, вполне уверенные, что наезжие холопы еще долго проспят мертвым сном. И действительно, в покое раздавались громкое храпенье и сопенье на все лады. Серега лежал не двигаясь; мысли вихрем проносились в его мозгу, но он решительно не мог ничего придумать. Все, что приходило ему в голову, казалось совершенно не годным, неисполнимым, и бедный старик готов был расплакаться от сознания своего полного бессилия.

Вдруг около него что-то зашевелилось и чья-то рука легко и осторожно дернула его за ногу.

– Дядя Сергей, а дядя Сергей! – услыхал он тихий шепот.

Сергей сейчас же по голосу узнал спрашивающего и также чуть слышным шепотом спросил:

– Это ты, Федюнька?

– Я, дяденька, я самый…

– Чего тебе? Я-то думал, что и ты, как остальные, напился…

– Как можно, дяденька! Нешто ты не знаешь, что я хмельного отродясь в рот не брал?..

– То-то и оно… Уж и удивился же я, увидав, что и ты валяешься…

– А я притворялся. Я ведь по-ихнему-то понимаю. Помнишь, у нас полоняник-наймыченок жил, так я от него по-ихнему малость насобачился… Калмыки они из-под Астрахани. Слышь, дядя, плохо наше дело. Неспроста они угощали нас-то: им их князь приказал. Плохо, говорю я, дело: боярышню нашу вызволять надобно. Нас-то тут вином накачивали, а мамку та старая ведьма сонным зельем опоила… Вишь ты, князь здешний до нашей боярышни добирается.

– Что же нам делать, Федюшка?! – чуть не в полный голос воскликнул Сергей, приподнимаясь на своем ложе. – Скажи хоть ты… Господь иногда младенцев умудряет…

Федюшка тихо засмеялся и сказал:

– Я-то, дядя Сергей, не младенец, а что делать, знаю…

– Что, милый? – заволновался старик. – Говори скорее! Веришь ли, все мое сердечушко изныло. Ну, говори скорее, что делать?

– Что? Да боярышню прежде всего вызволять…

– Тьфу, дурень, – рассердился Сергей, – это я и без тебя знаю… Ты мне скажи, как…

– И это скажу… Добраться до нее нужно… Я-то дорогу приметил… Ежели хочешь, поползем – я впереди, ты за мной… Только так ползти нужно, как змеи ползают, чтобы даже здешняя мышь не почуяла, что мы близко… Вот как! Сможешь?

– Ой могу! Да чтобы я чего не смог для боярышни ненаглядной?.. Вали, Федя, а я не отстану.

– Тсс! – шепнул Федька, – слышь, идут сюда калмыцкие нехристи! – И он проворно юркнул в сторону на свое место.

Федька не ошибался. Дверь хлопнула, и в покой вошли Гассан и Мегмет с коптившими, тускло горевшими светцами.

Было уже совсем темно. Гассан и Мегмет, доверенные люди князя Василия, угощая гостей, и сами выпили, вопреки закону Магомета, а потому их лица были красны, и они даже слегка пошатывались.

– Спят! – проговорил первый, направляя тусклый свет на наезжих холопов.

– Без просыпу, – ответил Мегмет. – Все ли?

– Все! – пересчитал спавших Гассан. – Поди, и нам теперь можно вздремнуть до князя… Стеречь их нечего…

– Стоит ли? Пожалуй, господин-то теперь скоро примчится…

– Услышим! Со двора тревогу подадут, а мне спать куда как охота… Ты как там хочешь, а я прилягу…

Он подошел к столу и одним духом осушил большой ковш браги, а потом растянулся на лавке и громко зевнул.

Пример Гассана соблазнил и Мегмета. Он тоже принялся за брагу и осушил целых два ковша ее; после этого он повертелся, походил по покою, подошел к спавшим гостям, заглянул в окно, где ни зги не было видно, и тоже растянулся на другой лавке. Скоро их храпенье слилось с храпеньем пьяных холопов.

XII. Трудное дело

Видевший все это Сергей потерял всякую надежду на успех предприятия. Он лежал не шевелясь, с лицом, уткнутым в мех шкуры, и слезы так и подступали к его горлу: его душило отчаяние, все было потеряно, на спасение боярышни идти было невозможно…

Вдруг Сергею показалось, что тускло мерцавший свет слегка заколебался. Он приподнял голову и увидел, что у стола мелькала какая-то фигура, старавшаяся задуть огонь.

«Федюнька, – решил Сергей, – старается, молодец!.. Да сгубит всех он нас», – промелькнула тревожная мысль.

Как раз в это время огонь погас, и покой весь погрузился в кромешную тьму.

Серега от страха дышать даже перестал. Он был уверен, что калмыки сейчас же проснутся и поднимут тревогу, но по-прежнему в людском покое слышалось только храпенье на все лады. Очевидно, Гассан и Мегмет спали так крепко, что их не разбудило даже внезапное наступление темноты.

«Ай да молодец, Федюнька!» – подумал Сергей с восхищением в душе и опять почувствовал, что его кто-то тормошит за ногу.

– Это ты, Федюнька? – спросил шепотом старый холоп.

– Я, я, дядя Серега, тише ты! Вот тебе мой ременный пояс, возьми его в зубы и ползи за мной, только помни – как змея… Я дорогу к дверям знаю…

Через мгновение оба они уже ползли по полу. Сергей, крепко державший в зубах пояс Федьки, молился всем святым и в то же время восторгался подростком.