Царица Савская

Царь прогуливался неподалеку, и я зашагала с ним рядом.

Он ничего не сказал, и я решила заговорить первой:

— И что же ты делал здесь, сидя вот так в молчании?

Он положил руки на ограждение террасы и посмотрел вдаль.

— Я приходил сюда каждый вечер со дня твоего приезда. Я же сказал тебе, что ждал.

— И что об этом думает твоя последняя невеста?

— Она, я уверен, рада освобождению от моего общества.

Я едва не спросила, неужели он так плох в постельном искусстве, но прикусила язык.

— Почему ты отослал моих придворных, не сказав мне об этом ни слова?

— Потому, — ответил он со вздохом, не глядя на меня, — Потому что я знаю, зачем ты сюда приехала.

Он шагнул ко мне, и на миг мне показалось, что он вновь возьмет меня за руку, но он остановил себя.

— Я хочу показать тебе мое царство, — сказал он искренне, как мальчишка.

— Как показываешь моим придворным свой излюбленный город Гевер?

Он отмахнулся.

— Твой человек, Кхалкхариб, верен, но слишком близорук. Твой родственник Ниман полон амбиций. Я слишком хорошо это вижу. И ни один из них мне не нужен. Но ты, госпожа Загадка… ты остаешься для меня истинной тайной.

— Для великого и мудрого царя? Я не тайна. Я Саба, а твой флот угрожает моему будущему и моим караванам. Но если бы мы могли договориться о совместной постройке…

Он поднял руку ладонью вверх.

— Для этого достаточно времени. Есть вещи, которые я хотел бы о тебе узнать.

— В моей стране этот жест означает мольбу.

— Тогда я молю тебя, — сказал он с мягкой настойчивостью. — Есть вещи, которые я хочу, чтобы ты поняла. Завтра я хочу показать тебе мой город. А вечером после этого устрою пир для тебя и твоей свиты.

— Мне никто не сообщал о пире, — сказала я, чувствуя, как снова подступает раздражение, и понимая, что всякий раз это не столько злость, сколько ощущение собственной беспомощности. Я привыкла сама устанавливать время для всех своих занятий. Но с этим царем я чувствовала себя прижатой к стене.

— Я только сейчас решил его устроить.

— Я пойду с тобой посмотреть твой город, — сказала я. — Но ты должен обещать мне одну вещь.

— Да?

— Не думай, что будешь водить меня за нос, и не оскорбляй меня больше просьбами прийти к тебе, как сегодня.

— Ты думаешь, я оскорблял тебя? — его брови взлетели вверх, и я не сумела определить, искренне ли его удивление или искусственно. — Это единственное место, где я могу найти уединение!

— Ты мужчина в царстве мужчин. Будь я Баалэзером, царем Финикии, мы не вели бы подобного разговора. Наверняка мне не нужно объяснять тебе почему.

— Будь ты Баалэзером, я не пригласил бы тебя в мой сад.

— Вот именно.

— Я не насильник женщин.

— Я вовсе не это предполагала.

— И все же ты изрядно осмелела, как только твой евнух оказался поблизости.

— Стал бы ты держать советников Баалэзера вдали от него? А его самого вдали от зала твоего совета?

— Разве ты не понимаешь? Я устал от соглашений! От переговоров. И ты тоже, мне это очевидно.

И, чтобы устать, понадобилось всего лишь четыреста жен, саркастично подумала я.

— Зачем же я приехала, если не за этим? Ты требовал моего посольства и угрожал будущему моего царства. Что ж, я дала тебе нечто большее, чем посольство. Но не думай, что я приехала пробовать твои угощения.

Выражение его лица изменилось, на миг он показался даже уязвленным.

— Мы с тобой похожи, ты и я. Но если ты приехала лишь за соглашением, мой ответ — нет.

Я моргнула.

— Ты не можешь всерьез этого говорить.

— И все же говорю. Ответ «нет». Можешь попытаться меня умилостивить, но, клянусь тебе, для этого потребуется огромный дар убеждения. Убеждения, на которое ты едва ли способна, даже если пожелаешь.

У меня рот открылся под вуалью.

— Итак, теперь это решено, и выгоды не предвидится, а я спрашиваю тебя снова: готова ли ты завтра посмотреть со мною мой город?

— Твой храм не получит фимиама для курильниц! Разве твой бог не приказал тебе жечь благовония? Как он отомстит тебе за твое ослушание?

— Ты считаешь, что я не найду благовоний в иных странах мира?

— У тебя не будет золота Сабы…

Он раскинул руки, словно охватывая дворец и храм.

— Разве мне нужно золото?

— Ты же не можешь рассчитывать на очередную жену!

Он рассмеялся.

— Что за нужда мне брать новую женщину в жены?

— Тогда ради чего я проделала весь этот путь? — спросила я.

— Я думал, ты мудра, — ответил он, отворачиваясь.

— Я не могу вернуться с пустыми руками. Ты знаешь это не хуже, чем я сама. Мой совет будет призывать к войне.

Он махнул рукой.

— Я отправлю дары, которые остудят твой совет. И есть ведь иные пути для твоих караванов. На восток, к великому заливу, меж двух рек…

Я подавила панику, пытаясь найти хоть малейший рычаг давления на этот капризный разум. Я готовилась ко множеству возможных вариантов.

Но я не была готова вот к этому.

Мне представилась стоящая между нами доска для игры в Сенет и пешка, которую жертвуют на квадрате. Я тоже оперлась руками на стену.

— Как ты устал от соглашений и переговоров, так и меня утомили дары. Поэтому положение кажется мне безвыходным, — ответила я спокойно, пытаясь сдержать подступавшую тошноту.

— Да, кажется, — прошептал он.