Царица воинов (СИ)

Потом я вторглась в Фессалию с войском, это было время, как я тогда думала, славное для нас. Римский наместник в Македонии заботился лишь о том, как отбиться от фракийцев, и забросил дела в провинции и на юге, в самой Фессалии не было силы, что могла бы сплотиться против нас. Мы врывались в города, захватывали римлян, что находили, - торговцев, путешественников; казнили их многими способами и заставляли фессалийцев смотреть, иногда и самим участвовать, делали всё, дабы разжечь там мятеж. Через несколько дней города всё же снарядили немалые силы для борьбы с нами, но они держались близ укреплений, и мы могли легко уходить, тогда же мы напали на след одного римского путешественника, что пытался бежать к морю и спастись на судне, я с отрядом в тридцать всадников бросилась преследовать его. Дорога привела нас в Долонию, я требовала выдать римлянина, но они отказались, укрывшись за своей глинобитной стеной, я так и не узнала, хотели ли жители получить от него награду, или он просто был хорошим человеком, однако я велела своим идти на приступ, пока было время до вечера. Я сама была впереди и преодолела со своими людьми стену, деревенские мужчины или были сражены нами тут же или скрылись по домам, можно было велеть обыскать жилища, дабы найти римлянина, но я решила иначе. Была во мне ярость, что я не могла обуздать, и эти люди своим упорством ввергли меня в бешенство, поэтому я решила примерно для всей Фессалии наказать их, и приказала поджечь все дома и следить, дабы никто не выбрался. Я не помню Каллисто, не помню её деда, я помню лишь, что мы подождали, пока пламя охватит все дома и поднимется выше крыш, потом же ушли, и никого не было вокруг, не стало слышно криков, стояла лишь тишина...

- Она сказала, что ты была как дракон... - голос Габриэль подрагивал.

- Я не помню её, может, её испугал мой панцирь, - ответила Зена, - впрочем, в душе я и была драконом, лишь смерть несла. Как же она спаслась из огня? Я уверена, что тут не обошлось без воли богов и замысла их, но не знаю, в чём он. Сгубить ли она должна меня, или же мне суждено её одолеть?

- Ещё недавно ты говорила мне, что веришь в нашу победу.

- Я сказала, что, так или иначе, мы сойдёмся в последнем сражении, что будет дальше - мне не ведомо. Ты всё ещё хочешь, чтобы я продолжала разматывать свиток своей жизни перед тобой? Тебе не страшно?

- Страшно, ты же видишь, что страшно, но я люблю тебя и, значит, должна узнать всё до конца, разделить это страдание с тобой. Я так хочу.

Зена не ответила, лишь ощущая, как любимая плачет, уткнувшись ей в плечо, она хотела бы разделить с ней это чувство, но не могла, и глаза её оставались сухими. Через короткое время к ним прибежал Александр, говоря, что враг уходит, и требуя немедленно атаковать, но Зена лишь молча притянула его к себе, и он, увидев, что между ними происходит что-то важное, затих и подчинился приятной власти её рук.

- Вспомни о Сострате. Сегодня ночь памяти, по крайней мере, в моём родном городе в эту ночь вспоминали о жизни и смерти, - шептала ему она. - Вы словно дети у меня. Куда же я вас веду? Ближе ли вы становитесь к своей судьбе в этом походе?

- Мы все следуем за своим сердцем, - ответила уже успокоившаяся Габриэль. - Тебе нужно думать лишь о том, что следует делать на своём пути.

На пути же их лежали новые земли, и утром они выступили в поход. Феней дал двадцать хорошо снаряженных пеших воинов и пятерых всадников, Зена выпросила ещё нескольких пращников из окрестных пастухов, ибо остро нуждалась в легковооружённых, ещё она настрого велела рабов в отряд больше не брать. Каллисто уходила быстро, используя то преимущество во времени, что получила при ночном переходе, отряд лишь узнавал в городах, что она минула Орхомен и Мантинею, свернув на дорогу, ведущую в Арголиду. Дело с продовольствием наладилось, ибо в городах было много сочувствующих отряду, но путь тянулся всё дальше, и было уже очевидно, что Каллисто движется к Аргосу, покидая Аркадию. С каждым днём отряд всё более начинал походить на небольшое организованное войско, Зена учила людей держать порядок при переходах, правильно разбивать лагерь, терпеть долгие марши.

На границе областей, где начиналась земля Арголиды, воительница велела отряду построиться полукругом близ дороги. Она осталась верхом перед ними, оглядывала поднятые вверх копья, круглые и прямоугольные щиты, висящие на груди или боку шлемы, всадники сдерживали своих коней и передавали друг другу бурдюк с водой, ибо жара нарастала. Зена обратилась к ним: